Вариации на тему Жизнь-2

(Продолжение).
Подходит к концу осень. Пронзительно-чистое ноябрьское небо накрыло необъятным голубым куполом раскинувшуюся на сотни километров родную полынную степь. В самом зените его ослепительно-золотой диск солнца. На солнце осенью даже смотреть не страшно. Оно яркое, но совершенно холодное – не греет. Вот оказывается как! Мы боимся солнышка только тогда, когда оно обжигает. Холодное – уже не страшно никому. Здесь вступают в силу другие законы.
         Лето этого года запомнится всем надолго, если таким же не станут последующие. Что еще могут принести нам будущие годы!? Это так интересно, но страшно знать! А если!…
Да нет!!! Говорят, подобное уже было…Зато прошлое мы знаем хорошо и к нему так хочется иногда вернуться…Ностальгия. У всех это щемящее чувство вызывает массу эмоций, воспоминаний, иногда смеха, иногда печали…

Мне часто алая рябина снится,
Снится милый, далекий край,
Где ночами сон на ресницы
Навевала лазурная даль.
Где весною черемуха белая
Ветвью мягкой ласкала меня,
Где я маленькой девочкой бегала
По полям, солнце следом маня.
Там в лугах колокольчик сиреневый
Затевал свой медовый трезвон,
А в лесу, отпылав, на колени мне
Звезды падали теплым костром.
А в березовых рощах соловушка
Звонко песни весны распевал,
Золотая клонилась головушка,
Ветер губы мои целовал.
И кузнечик на скрипочке звонкой
Вальс цветущего леса играл.
Танцевали березки тонкие,
Старый мшистый кедр танцевал…
И кружилась я бабочкой в вальсе –
И легка, и стройна – как березка.
Танцевала с мальчишкой Васькой –
Над губами пушок неброский…
Облетели к зиме деревья,
Гриб на шляпку дождинок набрал,
Грозди алой рябины зардели,
Колокольчик звенеть перестал.
И оторвана жизнью от Родины,
От потерянной детской любви,
Почернела душа, что смородина,
Радость жизни дожди унесли.
Ледяною сибирской метелью
До сугробов пути замело,
Лишь укутавшись мягкой постелью,
Вижу в снах я родное село…

         Серпантином вокруг сотен событий вьется наша дорога жизни. У каждого - своя. Пролегают пути ее в судьбах людских и по солнечным долинам счастья, и по угрюмым оврагам ненастных дней. Хорошо, что есть в этом постоянном круговороте как невеселые, так и прекрасные моменты. Их много, просто мы порой не замечаем этого. Вот одна из «картинок» детства:

У меня живет щенок – озорной комочек пуха,
Голосистый как звонок, в черных пятнах ухо.
На лохматой мордочке не видать совсем глаза,
Прыгает по комнате, как большая стрекоза.
Голосок звоночком раздается там и тут,
Знает озорной плутишка, что Пушком его зовут.
Искупаю я плутишку, в платок мамин заверну,
Рядом уложу с братишкой и сама, устав, усну.

А вот - из юности уже:

Небосклон запылал зарницами,
Заскрипел коростель в лесу,
И луга зацвели медуницами,
Изумрудную спрятав росу.
Аромат трав зеленых разнес
Ветерок по окрестным лугам,
Зов кукушки из леса донес,
Новый день открывая мечтам.
Застрекочет в траве кузнечик,
Запоет средь цветов пчела,
Стрекоза над собою венчик,
Взмыв высоко, к заре вознесла.
Новый день просыпается радостно,
Щебетанием, пением птиц,
Над рекою вспыхнула радуга
Ярким светом ушедших зарниц.
 
         Общение. Для любого из нас оно необходимо как воздух. Мы общаемся друг с другом, с миром окружающим нас, даже с неодушевленными предметами, деревьями, например, когда бываем в лесу. Если сказать честно, общаться с людьми порой бывает трудно. У всех нас свои заморочки. Но кроме человека мир вокруг населен и другими одушевленными существами…

Эту маленькую, умноглазую собачонку знают, кажется, все от мала до велика в нашем дворе. Где бы она ни появилась, сразу слышен радостный зов: «Чернышка!». И черный теплый комочек кубарем летит под ноги, сует свой мокрый, блестящий, как антрацит, нос в ласковую ладонь, повизгивая от счастья встречи.
А что творит она на игровой площадке нашего дома! То ввяжется гонять футбол с мальчишками, то мчится за велосипедистом, «помогает» выбивать ковер «довольному» ее обществом мужчине. Мне не раз приходилось видеть рассерженных мам, отчитывающих свое добросердечное чадо за «утянутую» из дома котлету. Но враз теплел взгляд – и к унесенной котлете добавлялась еще одна – стоило только услышать, для кого.
Недавно Чернышка исчезла и надолго. Даже мы, взрослые, начали о ней беспокоиться… Вечерами никто не встречал нас с работы, никто с искренним негодованием не облаивал расшумевшуюся молодежь, не так звонко смеялась ребятня во дворе. Всем чего-то не хватало.
И мне кажется, что многие сердца радостно встрепенулись, когда через открытые форточки мы услышали мальчишеский возглас: «Чернышка вернулась!».
Что здесь началось! На лицах многих взрослых, наблюдавших эту встречу друзей, появилась улыбка. Сколько восторга было в глазах мальчишки! Сколько обожания и радости в лае собаки! Сразу же вокруг образовалась «куча-мала».  Всем хотелось потрогать шелковистую шерстку, приласкать, угостить всеобщую любимицу.
Но самым отрадным было то, что всех мальчишек и девчонок в этот миг объединила доброта – великий дар, данный нам жизнью. Доброта к живому существу. Есть ли что ценнее в этом возрасте?

         Ценнее, может быть, и нет, но есть то, что стоит на равных по значимости, что приносит не меньшую радость, наполняет мир обилием красок и добрых эмоций – природа.

В белом облаке тумана
Лес дремучим сном объят,
Утро наступает. Рано.
Ели спят, березки спят…
Вздрогнула осинка сонно,
Лист зеленый в жемчугах.
Стан девичий в неге томной
Встрепенулся, сон согнав.
А на ветке хрупко-нежной
Соловей завел трезвон.
Разгоняет белоснежный
Сладкий миг – последний сон.
Вспышкой золотой луч солнца
Ослепил, наполнив грудь.
Зорькой утренней в оконце
Ручейка бы заглянуть.
Все узнать, ведь мир – загадка.
То, что есть мы – дивный сон.
Потому ведет так сладко
Соловей свой перезвон.

А давайте заглянем в зимний лес.

Белою периною поукрылось поле,
Снег по соснам стелется ледяной волной,
Разгулялась вьюгою метелица на воле,
Намела сугробов серебряной стеной.
Жемчужными подвесками украсила березы,
На ветках - бахромы свисающая прядь,
Последние по осени не выплаканы слезы,
Замерзли, словно бусы. Оттают ли опять?
Вот кисть калины красной костром по белу снегу,
Так хочется в ней руки озябшие согреть.
Не греет и она – рубин в оправе неба.
Светит, но не греет, приятно лишь смотреть.
Просека в осинничке – коридор хрустальный,
По бокам сугробы ледяной волной.
Милые просторы, перелесок дальний…
Родина любимая! Край любимый мой!

         Раньше думалось – без человека любой клочок земли – пустыня. Сейчас уже так не кажется. Посмотришь на дела рук наших, и обожжет сердце мысль – мы ли?… Что мы -  сами себе враги, или не ведаем, что творим? Но оказывается, и не враги вовсе, и что творим - ведаем, и то, что мы сами - тоже согласны…

Узловатой от времени веткой крепко ухватилась старая груша за обветшалый плетень. Как  древняя старуха дрожащими руками за костыль. Заросла полынью и злой крапивой тропинка когда-то ухоженного сада. С нудным скрипом бьется оторванный ветром ставень о глиняную стену брошенной мазанки. Запустение, покой умирания. Страшный покой необдуманных человеческих дел, безответственности и равнодушия.
Помнит еще одинокое дерево тепло человеческих рук, не стерло время из памяти , как бережно и ласково сажал ее хозяин. Помнит и радость, благодарность за первый богатый урожай. А как не вспомнить ей о счастье, что зарождалось под ее раскидистой кроной, дивные рассказы парней и девчат, что слушала она до рассвета. Ржание коней , идущих на водопой. Звонкий смех молодицы, провожающей своего любимого на зорьке у плетня. Копошащихся в ее тени, как стайку голубей, детишек!
И те страшные времена в ее памяти, когда начал распадаться хутор. Когда уходили молодые в город. Не осудила их. Видела – жить невмоготу стало на селе. Немало слез было пролито на ее кору стариками - потому, видимо, еще больше потрескалась кора, еще глубже стали морщины, совсем как на лицах осиротевших отцов и матерей.
Как не хотелось уезжать им на чужбину, не хотелось покидать в одиночестве святых погостов!  Крепко держали корни, ушедшие глубоко в родную землю.
Вот и стоит одинокое дерево испытавшее вместе с ними и счастье, и горе. Стоит на плодородной брошенной земле. Весной одевается, как невеста, в нежный белый наряд, а по осени осыпается спелыми плодами, но не радуют они никого. И все же ждет и надеется, что зазвенят вновь под ее кроной детские голоса, разольется звонким наигрышем гармошка, и кто-то снова, как в далекие счастливые годы, подарит любимой сладкий поцелуй, и закипит ее живительный сок на девичьих губах продолжением жизни, радости людской.
Тоскует родная земля. Трепещет под знойным ветром, пьет иссохшими делянами полей живительную влагу и ждет. Ждет человека с добрыми сердцем, ласковыми работящими руками, ждет хлебороба. Даст Бог - и дождется…

         Нередко слышу от своих друзей, знакомых, коллег: «Отбрось эмоции! Кому они нужны? Будь спокойнее, кто сегодня верит в искренность переживаний? А может причина-то в том и кроется, что мы, не видя этих переживаний, не вытерев ни разу в жизни слез с лица знакомого или незнакомого человека, просто забываем, что вызваны эти сильнейшие эмоции могут быть только горем, болью, безысходностью? И мечется человек среди бездушной, безэмоциональной толпы. Мечется и не знает где найти пристанище.
И так продолжается день за днем, год за годом. Исчезают из человеческих отношений сочувствие, жалость, соболезнование. Они вытесняются спокойным созерцанием человеческих трагедий, а хуже того - простым любопытством – как в театре абсурда.
Но жизнь - не театр, здесь судьбы не разыгрываются актерами. Здесь жизнь ломает, калечит, уродует. Страшно. Больно. И нельзя, преступно смотреть на эту «ломку», спокойно списывать «изломанных» на свалку бытия. Списывать без содрогания и боязни, что завтра сам можешь оказаться там же.

         Но жизнь продолжается, а человеческая память устроена так, что мы быстро забываем плохое. Мы, даже наученные горьким опытом, продолжаем верить в добро, справедливость. Мы живем надеждой – самым прекрасным чувством, данным человечеству создателем. Это нас и спасает…

Позовет меня тропинка, уведет в степную даль,
И от запаха полыни враз развеется печаль.
Звонкой трелью соловьиной отведет дурманный сон.
Лень стряхнет лучом полынным, с губ сорвет последний стон.
Вновь подарит мне надежду – жизнь еще вся впереди.
И кукушки голос нежный насчитает лет – иди!
Побегу я по тропинке, буду снова молода.
Обожгут росы слезинки, унесут с собой года.
И вздохнется мне привольно – звонко-звонко рассмеюсь,
И не будет сердцу больно, растворится в травах грусть.

         А еще спасает нас любовь - ведь только ей, бессмертной и прекрасной, не только все возрасты покорны, но и не страшны никакие преграды! Вспомните, как под первыми лучами ласкового весеннего солнышка, еще еле теплого и совсем не яркого, посыпается веточка вербы…

У меня в ладошках спряталась весна,
Птенчиком пушистым дышит ароматно.
Маленький комочек отошел от сна,
Листиком душистым встрепенулся мятно.
Почка вербы нежной согревает руку,
Отогрела сердце от студеных вьюг.
Я свою ладошку предлагаю другу –
Пусть напьется из нее нежности и мук...