Степан Лепа

А там, где сосны вековые,
между холмов и скал.
Стекают реки меловые,
где синь озёр зеркал.
От необъятных тех просторов,
исходит наша Русь.
От Пущи и до Северных поморов,
тебе я низко поклонюсь.
Места обжили наши деды,
наладив быт и службу.
Чтоб, никакие стране беды,
войной не рушить дружбу.
И жили дружно меж соседей,
торговлю разную вели.
Ходили вместе на медведей,
капканы ловчие плели.
Форпост сложнейший обустроив,
а в центре храм соорудил.
Лечебню, школу всё построив,
Епископа для паствы пригласил.
В удобном месте у реки,
из камня пристань там построил.
Стоят на страже казаки,
и флот речной у берега приторил.
Размерно всё  в кругу решалось,
неспешно жизнь текла.
Добротное хозяйство уважалось,
там, где железо печь пекла.
И наши ратные крестьяне,
не пахотой и севом заняты.
Мастерить могли не только сани,
а машины для своей же суеты.
Дома кирпичные поставив,
крепко хозяйство через дом.
Твёрдого ума, детей отправив,
учить в столицу, чтоб потом,
на пользу дела приобщать их,
чтоб, новь внедряли.
И толк, чтоб был и для самих,
и для тех, что уж не ждали.
        2
Так вот, кто правил этим всем,
он был конечно воином ратным.
Под ним была дружина, а затем,
и войско вёл, дорогой благодатной.
А звался он Степаном Лепой,
по-отчеству, Варфоломеевич.
Нравом не был он свирепым,
натурой властной, был как родич.
Из Новгородских знатных воевод,
что непокорны стали, Орде грозной.
Обосновав, град Хлынов в свой оплот,
великой вольницей, непокорённой.
Потом и в Хлынове сидеть надоедало,
где город удалью прославился немало.
Надёжных казаков собрал отряд,
и после Пасхи, проведя благословения обряд.
Усевшись в лодьи, потекли,
до батюшки Урал реки.
А там махнув через хребет,
собрав дружиной свой совет.
Решили тамошний народ,
крестить, да и пускать в приход.
Как порешили, так и крестили,
молиться Богу троепёрстно научили.
          3
И вот пройдя по всей Сибири,
народы верой покорив.
Разучивающим псалтыри,
язычество навеки запретив.
А править воевод поставил,
дружины каждая при нём.
Чтоб исполнять Указы, правил:
-Карать! Неистовых огнём!.
А тех кто с милостью смирился,
в казачьи сотни приглашал.
И в службе чина, кто добился,
к постройке дома приобщал.
А также площадь, мостовые,
всё в камень чинно прибирать,
и уличные фонари масляные,
вдоль тротуаров устанавливать.
Тем и занялся Степан Лепа,
что, город в строгости держал.
И неприступность, бдил не слепо,
с годами верно укреплял.
          4
Но в мире этом, всё проходит,
как день и ночь, догмат меняет,
как солнце с неба тихо сходит,
вот так добро, зло попирает.
И вот нашлась такая сила,
в ней авантюра затевалась.
Промышленника Строганова жила,
в золотой поток сливалась.
И шла в награду для царя,
подмётных писем множа.
Чужой руке благодаря,
царя решенье подитожа.
За казнокрадство и управство,
Степана вмиг арестовать.
И в град Москву, без всякого упрямства,
с конвоем чинно доставлять.
А воеводой Мансурова назначить,
да стрельцов побольше обозначить.
Казачков подальше отослать,
и пашенные земли им отдать.
Вот так почли, встречь солнца шедших,
кто в тех походах, земли приобщал.
Двух ханов Кучума с Шайбони повергших,
народ Сибирский защищал.
По клевете в подмётных письмах,
и в зависти да жадности поклёп.
В таких натурах и замашках лисьих,
есть жертвы, а небезобидный трёп.
          5
Везли стрельцы Степана Лепа,
в открытом и простом возу.
За сутки, воды кружку и краюху хлеба,
погреться не пускали и к костру.
Болели кости от верёвок,
душа занозой пронзена.
-Ах какой подлец тот тонок,
где ж в моих делах вина.
А дома там, народ очнулся,
просил причины объяснять.
Мансуров понял, кто добился,
и кто старался очернять.
И послал стрельцов вдогонку,
чтоб, стражу эту перенять.
Для Степана одежонку,
так как стало холодать.
Но конвой рысцою скачет,
сокращая путь большой.
Скоро будет Москва значит,
говорит стрельцам старшой.
Вот Москва, палаты царски,
спрыгнув с стремени, потом,
без оглядки и опаски,
докладать, бежит бегом.
Царь выходит из палаты,
гневно к саням, а потом,
отвернув полог сыромяты,
грозно глянул, и поклон,
согнул он низко, уж над телом.
Там в санях во всю длину,
роскошно, как бы между делом,
воеводы, стыло тело в обиду.
Царь махнул рукой с бумагой,
и промолвил:-Он прощён!
хоронить с молитвой благой,
с панихидой, а грехами отпусчён.
           6
Ну а Строганову в насмешку,
штраф Указом наложить.
Да для горного дела в поддержку,
каторжных людишек нарядить.
Вот с тех пор у нас ведётся,
всяк по-совести свояк.
Ворон, ворону в глаз не вопьётся,
дружбу водит меж них не пятак.
И для пущей благодати,
память славную стереть,
чтобы людям не в понятии,
кто есть кто, куда смотреть.
Применить чужую славу,
и направить в свой удел.
Нет оглядки на Державу,
свой бы карман не оскудел.