Мексиканские сериалы...

               Не поймут же ну никак наши деревенские, хоть им кол на голове теши, хоть в глаз плюнь. Ну, если не пьёт человек совсем. Вообще не пьёт, напрочь. Протягивают полный стакан, чтобы половиной не обидеть. Загибают набок нечесаные головы, сочувственно заглядывают в глаза. Вздыхают тяжко самогонным перегаром. Спрашивают сердешно, как у человека тяжело и неистребимо больного.

               - Что, закодировался поди? Или с лисапета боишься навернуться? – и ошарашено крутят небритой бестолковкой, когда слышат отрицательный ответ.

               - Может болесь кака? Сердце там, легкое, мозги стряхнул, а то не дай бог печень? Как нет? – ещё больше впадают в ступор, - не, какой-то ты непрезентабельный сёдня!

               - Верующий чо ли? Обрезанный поди? А то и того хлеще, мусульманин или сектант Виссарион? А то ты смотри…, мы тут люди крещеные. Крестиане! Верующие мало-мало, как-никак.

               - Баба твоя, чо ли запретила? Так мы тебе разрешение выпишем, нам это раз плюнуть. Слава богу, у всех по шесть, а у кого и по восемь классов самого высшего в деревне образования! – и презрительно щурят один глаз.

               - Ну, признавайся честно! От любовной болезни лечишься? От гриппера? По шмарам бегал? Да не скажем, не скажем никому…, Опять мимо? От-т-т-т ты же загадочный.

               - Ну, сто грамм то можно и не пьющему! Это ты нам не ври тут. Или ты нас не уважаешь? Себя превозносишь? Дескать, вы тут жрите свой самогон. А я в городе у себя, пью только коньяк с чёрной икрой и виской запиваю! Ты давай это брось! Как говорится, мы тут не шаманы…, но в бубен тоже ударить можем! Не посмотрим что в очках!

               Вот примерно так всегда. Что раньше было, что теперь, что сейчас. Не могут в нашей деревне поверить, что можно не пить просто так, от культурного душевного порыва. Ну не верят, что есть на свете непьющие люди! Ну, непьющий человек это же всё равно, что мужик с двумя головами или баба с четырьмя сиськами, этот, ну как его? А – феномен! Так и тот, если он с двумя головами, пьет наверно в два раза больше и закусывает соответствующе.

               Тётка такая же, как и другое народонаселение деревенское! В первый же вечер не успел разуться, штаны на гвоздь повесить, прибежала домой! Как же, племянник из города приехал! В техникуме учится, для неё почти что в академии наук. Вид умный. В новых очках. Худой как гончий велосипед, сразу видно постиг! И с порога сразу:

               - Юрка! У нас тиливизор поломался, приди, уж посмотри. Прям вторую неделю как без рук. Ни новость посмотреть, ни погоду узнать. А главное то, главное…, как там у Марисабель с Хуаном? Нашли ли они свою дочку или нет?

               - Дак, не соображаю я в телевизорах ничего! На первом курсе же я пока. Не преподают нам там ещё ничё. Кроме формул всяких, графиков там - чуть не стонет Юрка.

               - Ну вот. Опять двадцать пять! Не соображает он ничё. В радиотехничном техникуме учится и не соображает. Ну, чё ломаться то! Мы же не просто так, мы же если надо и заплатим. Несмотря что племянник, ты только сделай. Хоть как нибудь, хоть чуть-чуть будет показывать нам и хватит.

               - Да, как же вам объяснить? Там же схему же тоже надо, запчасти всякие, - почти плачет Юрка. – ну, хотя бы паяльник с припоем.

               - С прибоем! Да не надо нам по твоей схеме, ты нам уж так как нибудь сделай да и ладно, не до хорошего. Ясно что тиливизор старый, теперь показывать как в магазине не будет, мы тебя и не просим.  Что ж ты как не родной, христом богом тебя прошу, а ты? – сейчас уже и тётка может расплакаться.

               - А была не была, - решает Юрик! Теперь уж проще согласится, чем так страдать и с роднёй совсем ссорится. Поковыряюсь для блезиру, - думает он, - да и скажу что аппарат не ремонтабельный. Пусть на новый разоряются куркули. Картошку сдали, значить деньги есть.

                Берёт с собой пару старых братовых отвёрток, плоскогубцы и отправляется через три дома к тётке. Она послушно семенит рядом. Увиденная картинка как сказал бы я, если бы умел так написать – повергает его в тихий ужас. Тиливизор и в правду старый. Года примерно эдак шестьдесят пятого. И ремонтировался столько раз, сколько в ём деталей. И даже несколько больше. Потому что одних деталей не хватает, а другие как будто лишние. Торчат во все стороны.

               - Ничё-ничё, - думает Юрчик, - счас крышку сниму, полчаса поковыряюсь, картинку работы создам, да и до дому. Ну, дураку же понятно, что не отремонтировать ни вжизь этот стахановский патефон. Хоть все музеи облазь, запчастей не найдёшь…, главное вид создать. Вот суда отверточкой ткнуть, сюда тоже можно. Смотри, смотри вишь ремонт полным ходом. Ой-й-й-й….

               В хате будто молния полыхнула в углу. Искры сваркой-феерверком. Юрчик с табуреткой в одну сторону отлетел на два метра, а очки с отвёртками в другую на три. Дымом завоняло. В глазах от сварки темно. Как в погребе каком нибудь. Ползает на карачках, отвёртки шукает. И только тётка не говорит ничё, думает так оно и надо.

               - Не, к чёрту его, телевизор этот, - запоздало думает Юрчик. Кажись в вольтдобавку попал. А там же говорят десять тысяч вольт! Это ж ещё раз, и руки по самые локти обгорят. Вон глаза до сих пор ничего не видят. Никогда в жисть не отремонтировать. Быстрей крышку закрутить да по домам, чай пить. - Сделал что мог, - громко кричит он тётке и собирает инструмент.

               Тётка прискакала из кухни и довольно щёлкает переключателем. Тиливизор гудит. Что это? Мерещится что-ли? Близнится? На экране медленно, как из-за дождя проявляется Марисабель с Хуаном. Они чё то по ненашенски разговаривают и следом же по русски повторяют. Тиливизор заработал! Ровно как новый. Тётка аж слезу уронила от радости. Две недели ждали! У мастера-ремонтёра из отвисшей челюсти, слюна на пол капнула. Сам ни чё не понял. Телевизор взаправду заработал. От-ить-тить!

               - Ай да Юрка! Вот молодец племяш! Вот что значит из городу! Учёный! Погодь, я сейчас в подпол спущусь, там у меня литр самогонки припрятан. Расплатиться то надо, я же тебе племяш от чистого серца! Да ты что, ты что? Как не пьешь? Верущий? Или болесь какая, чо ли?