Ламинат

Телеграмму брат прислал,
как ударил громом:
«Ламинат у Тани мал.
Это палиндромон».

Первым ёкнул дед Игнат:
«Что за орган – ламинат?»

Прошагал я всю войну,
не одну видал страну:
от Москвы до Праги,
с головы до сраки
нет у русского солдата
никакого ламината!»

Почтальон его плечом
отодвинул влево:
«Тут война-то ни при чём, -
видно, приболела»…

«Вот те на!» - вздохнул отец, -
«по болезням я не спец.
Дак и братова жена,
Танина маманя,
что ни месяц – то больна,
вот туда ж и Таня.
Братец ставит ей на вид,
как многие мужчины,
что голова у ней болит
без видимой причины».

«Ой, супруг, не горячись», -
слышен голос Насти, -
«У Татьяны-то, кажись,
ну… по женской части.
Ты в брошюрке бы прочёл, -
голова там ни при чём!»
 
Почтальон – Иван Андреич –
навострил харизму
и на тему двинул речь: 
«Любовь к патриотизму».
«Вот, Егор, твой брат Корней,
как уехал в город,
оторвался от корней,
от тебя, Егора.
Держит парочку ларьков,
миллионщик – тоже.
Олигарх среди хорьков -
с деревенской рожей.
Экологией хреновой
силы-то подорваны!
И болеют в хате новой
внутренние органы.
Чтобы органы сберечь,
нужно пить барсучью желчь!»

Неприятный разговор.

Вышел из себя Егор:
«У Корнея моего
честная торговля!
Чё ты гонишь на него?..
Ну и ничего, бля!»

Дед не меньше возмущён,
не даёт покоя:
«Ты, Иван, хоть почтальон, 
а говно какое!
Ты… того… попридержи
свою желчь барсучью,
и коварно не кажи
свою хитрость сучью!

Внутренние органы –
для другого созданы!
На чекистов не должон
ты разевать подойник!
А то - сегодня почтальон,
а завтра ты - покойник!

А Танюшка–внучечка 
подрастает, сучечка.
Что мамаша - что она -
жопа шире, чем спина!
И по женской части -
округлилось «счастье».
Городские честь не чтут,
развели хотелки.
До добра не доведут
эти дискотеки!»

Настя, даром что доярка,
режет образно и ярко:

«Вам бы, папа, помолчать,
Вы тут не в правительстве,
а идти учить матчасть,
в Вашем местожительстве!
Кто вчера пускал слюну
на Иванову жену,
когда дверь открылась,
она в бане мылась
и была раздета?»

И выставила деда.

Отвернулся почтальон,
мол, всяк его обидит…

На плите кипит бульон,
а Настя и не видит:

«Доктор - не исключено -
ей поправит… кой чего.
Увеличить ламинат
поможет хирургия,
заплатить за это надо
деньги дорогие:
и за опыт докторский,
и за орган донорский.

Надо для племянницы
подсобрать до пятницы...»

И Егор не лыком шит,
хотя осеменатор:
«Чтобы этот вот… пришить,
много денег надо».

 «Погоди сосед Егор!
Помнишь тот большой забор,
где к Сосновке поворот
с федеральной трассы,
он торчит четвёртый год
грязно-сине-красный,
а на нём рекламный щит,
весь изодранный трещит.
Пока память не слаба,
там такие есть слова:
«Не сравнится рафинад
со сладким заменителем.
Ляжет быстро ламинат
половым покрытием!»

И сисястая девица
со щита на мир дивится».

И Егор воскликнул гневно:
«Удивил открытием,
занимаюсь ежедневно
половым покрытием!
Каждый день на ферме
я по пояс в… верь мне!»

«Перепутал ты, сосед!
Это вроде как паркет:
называют ламинатом,
настилают его на пол».
 
В наступившей тишине
подошёл Егор к жене,
тронул Настю за плечо:
«А палиндромон это чо?»

Дед прыжком из-за двери:
«Всё теперь понятно!
Ясно, чёрт его дери, -
виновато НАТО!
К нам, туды его в качель,
десантирует врачей,
я их всех подкупленных,
знаю, как облупленных.
А они тут нам назло…»
Дальше деда понесло:
про войну погодную,
про подлодку подлую,
про масонов и ХАМАС,
про распроданный КАМАЗ,
про озонную дыру
и про козни «цы-ы-ру».

А когда такой галдёж -
точно правды не найдёшь.

Разрезает гвалт и гомон
звонкий голос Колин:
«Нам про этот палиндромон
объясняли в школе».

«Всем молчать!» - ревёт Игнат,
а не то рвану гранат!
Говорит пускай наука
моего устами внука!

Ну-ка, Коля, чё ты там,
поделись-ка опытом.
Вот тебя люблю я!
Заряжай, Колюня!»

«Палиндромон - вот таков
иностранный термин,
но за древностью веков
перевод утерян, -
вроде, это «бег назад».
Ни при чём тут ламинат.
Кто захочет, тот прочтёт
сперва сзади наперёд,
потом ту же фразу
прочитает сразу,
только как обычно -
звучит аналогично!
Кончен тем, чем начат.
Перевёртыш, значит!»

«Вот так бдительный внучок!
Почтальон-то наш – жучок!
Сдаться органам должон
перевёртыш Ванька-Джон:
будем этих печкиных
в расход пущать из стечкиных!»

Уссывались всем селом
мы на этот палиндром!

___________________

Дед Игнат ещё не стих:
«Вот как снег растаить,
перевёртышей таких
будем к стенке ставить!»