Лесной дом

Лесной дом.

1.
За Смородиной рекою,
За высокою горою,
В вековом лесу дремучем,
Что древами лезет в тучи,
Средь меловых белых скал,
Терем рубленый стоял.
Мозаичные окошки,
На крыльце две толстых кошки,
Пёс лохматый под забором,
Всё ходил вокруг дозором.
Терем тот резьбой украшен,
И олифою покрашен,
Без прикраса говоря –
Будто весь из янтаря.
Ставни окон расписные,
К ним наличники резные,
Да над крышею крутой
Петушок сидит златой.
На крыльце перила гладки,
И балясины в порядке,
А навес, поверх крыльца,
Подпирают два столбца.
Если честно, я б сказал –
Краше сроду не видал.
Чтоб кто сдуру не забрёл,
Вкруг поставлен частокол.
На воротах, в виде стражи,
Уссурийский тигр посажен,
В будку рядом, службу бдеть,
Бурый выставлен медведь,
Жёлтая на нём цепочка,
А покушать – мёда бочка.
Речка близко протекает.
Рядом, солнце отражает,
И лучами бьёт в лицо.
Голубое озерцо.
Чище не сыскать водицы-
Хоть купаться, хоть напиться.
Здесь никто не безобразит,
Лишь медведь один залазит,
В воду, невод зашвырнет,
Вытянет, да в дом несёт,
Сам не хочет перебрать,
Чтобы снасть не изорвать.
На большой лесной поляне,
Как радивые крестьяне,
Без сохи и бороны,
Землю рыхлят кабаны.
А потом встаёт пшеница-
В поле лучше не родится.
Знающий в добыче толк,
К дому дичь таскает волк.
А для мишки, в улья, мёд
Рой пчелиный достаёт.
Сразу я сказать забыл,
Что не плотник дом рубил,
А без пил, без топоров,
Целая артель бобров.
Постарались мастера,
Как для царского двора.
Но не царь тут поселился,
И не леший веселился-
В тереме жил дед седой,
С длинной, белой бородой.
В прошлом, видимо, атлет,
А сейчас, на склоне лет,
Тяжело передвигался,
Да на посох опирался.
Он не слышал ничего,
Что не портило его-
Мог без слова понимать,
Кто  и что хотел сказать.
Взор его всегда был ясен,
Для лукавых же – опасен,
Взглядом мог и погубить,
Тех пытался кто схитрить;
А того кто шёл с добром,
Хоть и будучи вором,
Но с хорошим намереньем,
Мог лечить прикосновеньем.
Мало он с людьми общался,
Вовсе, правда, не чурался,
Но, видать, ему милей,
Было общество зверей.
К ним, на воздух, выходил,
Разговоры заводил,
Говорил, по шерсти гладил,
Видно, очень с ними ладил.
И зверьё его любило –
Не сказать, чтобы служило,
Но старалось там помочь,
Пожилому где невмочь.
Так они и поживали,
Все, окрест, их уважали,
Потревожить опасались,
Видно, всё ж таки боялись.

Сколько тут прожил старик –
Никто думать не привык,
Знали – был он здесь всегда,
Все минувшие года.
Человек рождался, жил,
Позже – в мир иной сходил,
Дед же - как заговорённый,
Иль бессмертьем одарённый.
Чередою шли года,
Как и водится всегда.
Люди ездить перестали,
А потом позабывали,
Что в урочище лесном,
Сказочный построен дом.
Постепенно и дорогу
Травы скрыли понемногу.
Дед всё чаще вспоминал,
Что пред смертию сказал,
Ихний старый атаман,
Кровью исходя из ран.
Слов-то, правда, не слыхал,
По устам лишь прочитал,
Ибо, на беду свою,
Потерял он слух в бою.
Но, что батька говорил,
Крепко в память себе вбил:
- Пред кончиною, клянусь,
Спас ты, брат, Святую Русь,
Нашим сильно ты помог,
Не забудет тебе Бог,
Так и дальше продолжай,
Добрым людям помогай,
Будет дар тебе – целить,
Окаянных же – губить.
Ты на свете проживёшь,
Сколько сам годов возьмёшь,
Не помрёшь, любезный друже,
Пока людям будешь нужен,
Опосля – не обессудь -
Оборвётся жизни путь.-
Так сказал гроза бояр,
Царь всем татям – Кудеяр.
Тут разбойник смежил веки,
Успокоившись навеки.
Дед тогда был молодой,
Крепкий телом, удалой,
Весел, буен и речист,
Звался он – Алёха Свист.
Но, пред боем это было,
Да сейчас переменило,
Выражение лица,
И характер молодца…

                2

А была большая сеча.
Сомневаться было неча,
Что погибнет, до едина,
Кудеярова дружина.
Каждый знал, что погибал,
Но никто не  убегал.
Шли, отчаянно, на копья,
Бывши барские холопья,
Кто, для молотьбы, с цепами,
А иные и с серпами,
Да с вилами и дубьём,
Шли и верили – побьём!
Кости здесь свои оставим,
Но себя не обесславим!
Были и мастеровые,
У кого – пруты литые,
Кто же силою был крут –
Нёс кувалду весом в пуд.
Были, смерть кто пожинал,
Саблею, что сам ковал,
Тайно – видно был везучий,
Про запас на всякий случай.
А ещё злодеи были,
Много душ что погубили,
На дорогах, на реках,
Караваны ввергнув в страх.
Эти -  люты молодцы,
Были славные бойцы,
Снаряжением блистали,
И в бою не отступали.
Разны люди собрались,
Но толково все дрались,
Кто в дерюге, кто в атласе –
Каждый был в бою прекрасен,
А поболе всех был рьян,
Старый батька-атаман,
Так мечом своим вертел –
От врагов лишь прах летел,
Будто ворогов губил,
Сам архангел Михаил.
За спиной у батьки дрался,
Чтоб кто сзади не подкрался,
Богатырь, с небритой рожей,
На медведя сам похожий,
Потому, что был здоров,
Косолап и бестолков.
Он дубиною махал,
Атамана прикрывал.
Как у рыцаря, на нём,
Орден вис блестя огнём,
Взял его в одном набеге,
У посла, на волжском бреге,
Смеха для, его носил,
Сей же час - врагов бесил,
Мол мужик, с Коломны града,
Носит рыцаря награду.
Многих ворогов сразили,
Но и сами находили,
Смерть свою – пришёл черёд –
Воины – лесной народ.
Но, в замену, появлялись,
И с врагами расправлялись,
Серых дюжины волков,
Да десятки кабанов.
Рыцарей зубами рвали,
С ног отчаянно сбивали,
Всех старались затоптать,
Иль клыками разодрать.
Как разбойник погибал –
Зверь из леса выбегал,
И склонял стрелу весов,
В пользу братии лесов.
Вот погиб Шамиль вояка.
Был татарин забияка,
Не успел ещё остыть –
Тигр примчался во всю прыть,
Он кинжалами, на лапе,
Многих ворогов облапил,
Выпускал из тел их души,
И рычал, прижавши уши.
Видя, враг, такое диво,
Руки опускал трусливо,
Потеряв же силу, в духе,
Падал под косу старухе.
Долго битва эта длилась,
Ну да всё же прекратилась.
Раненых утихли стоны.
Ждали пиршества вороны.
Из людей, на поле боя,
Оставалось только двое,
Атаман, да тот детина,
С побрякушкой и дубиной.
Остальные полегли,
Продержавшись, сколь могли.

Солнце к западу клонилось,
Красным поле осветилось.
Тишина кругом стояла,
Где, недавно, смерть гуляла.
Ворон лишь, на пне сожжённом,
Каркнул вдруг, насторожённо.
Солнца тут последний луч,
Промелькнул, меж серых туч,
Средь деревьев, путь пробил,
Лица людям осветил.
Атаман тогда вздохнул,
Улыбнулся и моргнул.
Сей же миг, из-за бурьяна,
В Кудеяра атамана,
Прожужжала как пчела,
Арбалетная стрела,
Пролетела и впилась,
Где кольчуга разошлась.
Атаман, на землю, пал
И, с усмешкою, сказал;
«Что ж, старик не обманул»
Да, тоскливо так, взглянул.
Верный Кудеяра страж,
Побледнел, затрясся аж,
А потом так заорал -
Тигра даже напугал.
От бурьяна, что есть сил,
Латник ноги уносил,
Как, ужаленный под хвост,
Да скулящий, вшивый пёс.
Только, бёг хотя и прытко,
Не удалася попытка –
Косолапый, неуклюжий,
А на льду – коровы хуже,
Но сейчас легко, проворно,
Гнался тать за ним упорно.
Вот сравнялся, изловчился,
На ходу прям, наклонился,
За ногу стрелка схватил,
Да оземь, что было сил.
Тут хотел он повернуться,
К атаману чтоб вернуться,
Да услышал – Слышь, Данил,
Встать ты мне бы пособил –
И под грудой мёртвых тел,
Леху Свиста углядел.
Богатырь тела подвинул,
Да на волю друга вынул.
Рассечёна друга бровь,
А в ушах засохла кровь.
- Алексей, вставай, братан!
Помирает атаман. –
Да на ноги подымает,
Тут Алёха отвечает:
«Что губами, ты, шевелишь,
Говорить ведь не умеешь»,
Он тогда не понимал,
То, что слышать перестал,
А дружище Даниил,
Сызнова, заговорил,
Кудеяр же всё слабел,
Вот уже лицом стал бел,
Видит – Лёха отыскался,
Убиенным что считался.
Атаману, в то мгновенье,
Вдруг явилось откровенье,
И нашёл он тот ответ,
Что искал с пацаньих лет,
Алексея подозвал,
Да такую речь сказал:
«Это, друже мой,не бред,
Знать тебе не будет вред,
Много лет я сомневался,
Только вижу ошибался,
Пред кончиною клянусь –
Спас ты, брат Святую Русь…»

…Так погиб лесной герой.
Солнце скрылось за горой.
Звери, Лёха и Данила,
Рыли, в сумерках, могилу.
Звёзды же когда светили,
Убиенных хоронили,
Атаману Даниил
Жёлудь в ноги положил,
- Это, вместо мол креста –
Молвили его уста.
Молча, други постояли
Да, неспешно, пошагали…

…Вновь вернулися сюда,
Через многие года,
Да теперь уж стариками,
С поседевшими главами,
Чтобы век дожить земной,
Рядом с братией лесной.
Место битвы отыскали,
Дуб зелёный увидали.
Рядом же, хранимый зверем,
Красоты волшебной, терем.
К воротам же, их встречать,
Вышла вся лесная рать:
Тигр, волки с кабанами,
Дикий кот, и пёс с бобрами,
А с небес, где ходят тучи,
Вниз глядел орёл могучий.

Долго очень, здесь их ждали,
Дом рубили, ограждали,
Запрудили озерцо –
Лишь взошли бы на крыльцо.
Так друзья и поселились,
Где с врагом когда-то бились.
Минуло пяток годов.
Стал Данила нездоров.
В ожидании кончины,
Деловито, без кручины,
Заказал крестьянам бочку,
Да в лесу зарыл цепочку,
Что до старости носил –
Атаман так попросил.
А когда уж помирал,
Другу только и сказал:
«Здорово, ты, их тогда,
Я гордился все года».
Вспомнил в это он мгновенье,
Начиналось как сраженье…

                3

В некий, неудачный, год,
Рюрика пресёкся род,
Смутное настало время,
Поналезло вражье племя,
Баре, с дуру, передрались,
Самозванцы воцарялись,
Все, повсюду, воевали,
И крестьяне бунтовали.
Победить сие броженье,
Помогло лишь ополченье.
Что на Волге собиралось,
Миром всем вооружалось,
И расправилось с бедою,
Словно смыло сор водою.
А когда Пожарский, князь,
Изгонял всю эту грязь,
Вместе с Мининым Кузьмой,
Под столицею, Москвой –
К западу, в трёхстах верстах,
Близко с Вязьмою, в лесах,
Шло к полякам подкрепленье,
Да ввязалося в сраженье,
Навязал им что некстати,
Царь лесной – владыка татей.
Шли паны походным строем,
Не гнушались и разбоем,
Коль деревня попадётся
Иль купчишка подвернётся.
Бравы, наглы и довольны,
Что проказить были вольны.
Только, как не задавались,
С Кудеяром повстречались.
Что не больно их смутило –
Втрое их побольше было.
Так бывает – наглый вор,
Днём вопрётся в чей-то двор,
Дети в слёзы, бабы в крик,
Глядь – явился дед-старик.
Вор, на миг, остолбенеет,
Да потом опять наглеет:
- У, явился, старый хрыч,
Чё уставился как сыч,
Не балуй, уйди с дороги,
А не то протянешь ноги. –
Точно так же и поляки,
В ожиданье лёгкой драки,
Насмехались и глумились,
Да собой весьма гордились.
И гордиться было чем –
На башке, на каждой, шлем,
Пузо в латах, щит в руке,
Штырь железный на древке,
В ножнах сабля, сыт и пьян –
Где же тут найти изъян,
Да почти что все верхами –
Не сравниться с мужиками,
Тем-то где коней найти,
И оружье – не ахти.
Им бы в лес, да укрепиться,
Вот смогли б тогда побиться!
Да уж где обороняться –
По лесам пришлось гоняться,
Лишь бы ворога найти,
Да не дать ему уйти.
Еле-еле отыскали,
Хорошо не опоздали.
Кудеяровы вояки,
Ждали вражеской атаки,
Как поляки нападут,
В лес они мол отойдут.
Ожиданье не сбылось,
Заманить не удалось.
«А ведь могут отказаться –
Обойдут, чтоб не сражаться,
И тогда уж не догоним,
Мы пешком – они на конях,
Видно надо нападать,
Погибать – так погибать.
Жалко, вволю не пожили»
Так разбойники решили.
Тут вперёд, нарушив строй,
Парень вышел удалой.
Чуть прошёл, поворотился,
И к дружине обратился:
«Ничему не удивляйтесь,
Не в полон я, не пугайтесь,
Постараюсь вам помочь,
Супостата превозмочь,
Сгину коль, не забывайте,
Все простите и прощайте,
Щас же уши все заткните,
Да, за тризной, помяните».
На лице ж не тень сомненья,
А как будто озаренье.
Другам парень поклонился,
И к полякам удалился.
Строго батька поглядел –
- Делайте, как он велел.
Тот, ушедший, Лёхой звался,
Так свистел, что зверь пугался –
Прочь кидался, а вдогон,
В страхе – полчища ворон.
Подошёл он к польской рати,
Намеренья не утратив,
Два перста в уста вложил,
Да и свистнул, что есть сил.
Свистом тем траву согнуло,
И по мозгу шибануло,
Не берёгшимся, людям,
Особливо ж  лошадям.
Все они, в момент, взбесились,
На дыбы, в безумстве, взвились,
Стали всадников скидать,
Да копытами лягать.
Был такой переполох,
Словно, с кипятка, у блох.
Только свист всё продолжался –
Всё Лексей не унимался.
Вот, в великом напряженье,
Уж стоит он на колене –
Но свистеть всё продолжал,
Пока вовсе не упал.
Тут к нему какой-то лях,
Дико путаясь в ногах,
Подошёл, мечом взмахнул
И, со злобой, рубанул.
Но сейчас же сам свалился
И, в агонии, забился,
С отсечённой головой.
Так начался этот бой…

Налетели, со всех ног,
Воины лесных дорог,
Друга гибелью, взбешённы,
На поляков оглушённых.
Предводитель же бойцов,
Вынул ржавое кольцо,
Чуть подумал, поглядел,
И на перст себе надел.
В тот же миг он ощутил,
Прибавляется как сил,
Ноги свежи, руки сильны,
Лёгок меч, как хворостина,
Грудь здоровьем налилась,
Аж кольчуга разошлась,
Витязь – любо поглядеть,
Да давай мечом вертеть.
И была большая сеча…

…Даниил уснул навечно.
Вскоре, орденом украшен,
Здоровущий, но не страшен,
Поселиться тута впредь,
Вышел к терему медведь.
 

                4

В дом медведь как заявился –
Третий век уже сменился.
А старик всё на ногах,
С прежней живостью в глазах.
Он, покуда столько жил,
Многим людям послужил,
Чары, таинства природы,
Разгадал за эти годы,
Мог погодой управлять,
Словом раны затворять,
Тайну времени постиг.
Тут конец его настиг.
Дед почуял – не видать,
Солнце как взойдёт опять,
Да всё голову ломал –
Атаман откуда знал.

Жар дневной когда остыл –
Под забором пёс завыл.
Звери к дому подались,
У крылечка собрались,
Видят тут, идёт, не зван,
Лет пятнадцати пацан.
Расступились все молчком,
Будто отрок им знаком.
В горницу пацан поднялся,
Дед пока ещё держался:
 - Чем, пацан, тебе помочь?
Только быстро, мне невмочь.
 - Дед, болтают не зазря,
Про разбойников царя?
Ты же старше всех в округе,
Не расскажешь, на досуге?
Коли тайна - я пойму,
Да взглянуть бы самому.
 - Хорошо, дед согласился
И, на время, оживился.
 - Отправляйся, оглядишься,
Сам во всём и убедишься.
Видишь, паря, над рекой,
Дуб стоит, трёхвековой,
Как его ты обойдёшь –
Куда хочешь, попадёшь,
Но отправишься, малец,
Только лишь в один конец. –
А пацан не отступился –
 - Я давно уже решился.
 - Что ж, ступай коль пожелал –
Тут ларец старик достал,
Да и вынул из ларца,
Три, без камушков, кольца:
Медное и золотое,
Третье, так себе, стальное.
 - На, парниша, выбирай,
Да гляди, не прогадай,
Коли медное по нраву –
Хитрость дам тебе в управу;
С золотым – обогатишься;
Со стальным – с любым сразишься,
Силу вепря обретёшь,
Но недолго проживёшь. –
Взял пацан кольцо стальное.
- Что ж, я и не ждал иное,
Понял тайну в этот миг,
Атаманову старик…
Вот вздохнул он, облегчённо,
И почил, успокоённый.
Старца парень схоронил,
Под зелёный дуб ступил,
Обошёл его вокруг,
И исчезнул с виду вдруг…

…Не понятно как, откуда,
Видно было это чудо,
Сам собою появился,
И к разбойникам прибился,
Паренёк малых годов,
Хоть и молод, но толков.
Он в грядущем разбирался,
Будто сам туда мотался,
Видел всё да не забыл,
И КУДЕсником прослыл,
А за то, что в драке ЯР,
Стал он зваться КУДЕЯР.
Парень вырос, возмужал,
Всех в ватаге поприжал,
(Силой духа, без обмана),
Стал разбойным атаманом.
Ему было, в это время,
Девятнадцать от рожденья.
А когда минуло сорок –
Самый лютый его ворог,
Уж не ставил под сомненье,
Что в Москве одно правленье,
И что есть ещё второе,
Из разбойников, лихое.
Помнил каждый волжский яр –
Здесь хозяин – Кудеяр.
Простиралась его воля,
От Твери, до Дика Поля.
Царь, в кремле, хотя и злился –
Делать нечего – смирился.
Но зато когда в походы,
Шли царёвы воеводы:
С ханом воевать Казанским,
А попозже с Астраханским,
Да ещё с одной бедою –
Бишь с Ногайскою Ордою,
К войску шли со всех концов,
Шайки вольных молодцов,
Чтобы действием помочь,
Вражьи силы выгнать прочь.
Царь российский, в ликованье,
Отписал тогда посланье –
Я мол правлю над Москвою,
Ты ж над Волгою рекою.
Договор цари скрепили,
И потом в согласье жили…

…Возвращаясь, раз, с набега,
Из степей, по леву брегу,
Погоняв чужую рать,
Войско встало отдыхать.
Тут, кострами привлечённы,
Караулом изловлённы,
Приведёны были к стану,
Показаться атаману,
Трое малых ребятишек –
Шустрых маленьких мальчишек.
Как позднее оказалось,
С плена им бежать удалось.
Один, что ростом покрупнее,
Но с виду будто бы глупее,
Был весел, но не говорил –
Именовался Даниил.
Давно не мог он говорить,
От перепугу должно быть.
Второй пацан был побойчей,
И пошустрей и половчей,
Плясать любил и песни петь,
Да здорово умел свистеть.
Алешкою мальчишка звался.
Татаром третий оказался,
Дикой, как кошка своенравен,
Шамилем назвался татарин,
Помог он тем, другим, бежать.
Так и пришли в разбойну рать.
А после, посудивши строго,
Для атамана пожилого,
Охраны не было верней,
Чем трое, этих вот, друзей.

                5

В сентябрьский, погожий день,
Лесной, красивейший, олень,
С ним тигр и большой медведь,
Пришли на терем поглядеть.
Предстало зрелище печальным:
Тянуло воздухом подвальным,
Всё сорной заросло травой,
Забор свалился круговой,
Да в озере, что у опушки,
Довольно квакали лягушки.
Весь терем черви источили.
Вороны гнёзда тут навили.
Не златом стены отливали,
А словно их в грязи валяли.
Внутри же, полчища снуют
Мышей, нашедших здесь приют.
Ужи из печки вылезают.
Орехи кролики роняют.
В светёлке – куры с петухами.
Елозят жабы под полами.
Всё в паутине и грязищи,
И вьётся мух вокруг с полтыщи.
Олень сурово поглядел.
Главою тигр повертел.
Медведь прогневался серьёзно,
И к терему подался грозно,
К стене он, крепко, прислонился –
Тут теремок и развалился…
…Так исчезают чудеса,
Переселяясь в небеса,
Они уходят, знают меру,
Когда утратили в них веру,
Но ведает любой малец –
Не наступает им конец…