Моё поколение

Мы поколение «Pink Floyd»а, «Deep Purple», «Rainbow» и «Queen»ов,
Джинсов кирпичом потёртых, брюк клёш, платформ и каблуков.
Птенцы лет семидесятых, когда мы на ноги вставали,
Когда мы, племя волосатых, жить только-только начинали.
И нам хотелось для полёта свободы, воли и простора,
Чтоб мы решали, а не кто то, как жить нам с миром без забора.
Эпоха позднего социализма за занавесом, железной дверью,
А мы не ждали коммунизма, в те бредни уже и не веря.
Партийная номенклатура теряла вес свой и значенье,
Влекла своя нас субкультура, свои песни, увлеченья.
Двуличность, лживость нашей власти, конечно, все мы замечали,
А молодость не терпит фальши, притворства и двойной морали.
Застойной время культуры, где свободы мысли не имелось,
А мы хотели без цензуры смотреть и слушать, что хотелось.
Магнитофонные катушки на наших «Яузах», «Кометах»,
Пласты и стереовертушки нам помогали делать это.
Мы фразу «Дай переписать» друг другу часто говорили,
Так удавалось узнавать новинки в музыкальном мире.
Хоть много было под запретом, всё что хотели доставали
И тем пластинкам и кассетам мы цену очень даже знали.
И по рукам ходили диски, где пели наши рок-кумиры,
Которые по духу близки, нам забиякам и задирам.
У каждого висели дома любимых групп супер-плакаты,
Над крышкой стерео «мафонов» картинок яркие заплаты.
Припомни тот портвейн по кругу, страдали мы таким пороком,
И песню с чуть поддатым другом, как бредили тяжёлым роком.
Как на подпольные концерты с ребятами не раз ходили,
Билет – с нашлёпкою конверты, с собою тайно приносили.
Запретных групп мы список знали и записи их все имели,
Протест их скрытый понимали и песни их, конечно, пели.
На подоконнике в подъезде, где лестниц каменные своды,
Сидели, хипари, все вместе и брали первые аккорды.
И в допотопных ансамблях я на басу, а ты на соло,
Играли мы на школьных танцах на вечеринках в родных школах.
Как мы все, клюшки, хиповали и ушивали рубашки,
До плеч причёски отпускали, хиповые носили пряжки.
Компашкой, собираясь дома, «Машину» раннюю крутили,
Включая громкость до грома и пиво разливное пили.
Эх, пиво в трёхлитровой банке, кастрюля сваренных креветок,
Сидели глухо мы, как в танке, команда юных малолеток.
Бренча на плохеньких гитарах  пытались  подражать «Макару»,
И расходились в ночь устало, задав соседям видно жару.
Вот так припомнишь вдруг сейчас, те наши спевческие сборы,
И потеплеет в миг душа, забыв обиды и раздоры.
Как  та эпоха далека, когда о переменах пели,
Теперь свободная страна и мы заметно облысели.
И постаревшие кумиры дают в Кремле теперь концерты,
И ни кому уже не диво, что в зале наши президенты.
И наши дети старше нас, которыми тогда мы были,
И не понятно им сейчас, как мы в застое этом жили.
Ну, а для нас ценны всегда далёкой молодости годы,
И гложет иногда тоска, в чём признак старческой породы.
И я не прочь бы вновь вернуться в той юности бурлящей пору,
К тому, что помню и люблю, к тому веселью и задору.