J. B

Выходя за порог, уходя, уходя безвозвратно, 
в зеркалах, у витрин повторяя себя  многократно,
уплывая в такси, называя друзей поимённо,
мимо редких деревьев стоящих в воде полусонно.

Уезжая всё дальше от столпотворенья и гула,
в апогее движенья, эоном случайных прогулок,
мимо крыш и больших площадей - и на лодке, и в бочке -
автохтоном бетонных долин, резонёром обочин.

Это время событий, прощаний, актёрства, печали,
ты уходишь, съезжаешь - идёшь, начинаешь сначала,
оставляя за голубоватой полоской озона
очертанья вокзалов и серые рельсы газона. 

Это песня невинности, жар уходящего лета, 
с треугольными знаками вдоль рыжеватых проспектов,
уводящая прочь - от дорожки со сладкою ватой 
к отпечатку штиблет на горячем
тектоне асфальта.

Слышишь шорох листвы? Это песни далёкого юга,
где осталась теперь и твоя одинокая юность.
Погоди, обернись - отмечая второе рожденье
у песков этой новой земли с полосой отчужденья.

Вот он, Автомедон, вот и берег за дымкой рассветной,
без обратного адреса, с первым письмом без ответа,
будто столб телеграфный (из сна изгоняющий бесов),
что стоит на твоей стороне словно столб геркулесов.