Рассказ о всем известном Герое

Я озабочен личным лишь спасеньем, но расплываясь по экрану в воскресенье порой бываю жалостлив к другим. Дороги все в посмертный Рим... Прекрасно эту догму понимая, ТВ я жанру биографии внимаю. Каких же только взлетов и падений не пережил умерший ноне гений!
Начнем с почти магического факта - мамуля за минуту до теракта, нося в утробе звездное дитя, на крыльях от всевышнего летя, покинула взорвущееся здание… Первый привет Героя мирозданью! Пусть в чреве малыша недоносили, но жизни дух отпор дал смертной силе… Родители зрили наклонности гения и прививали сыну умения... Со сверстниками замкнут был и сдержан, но всякий раз отцом бывал утешен: «мол, время, пройдет - они станут овцами, твои же плоды забросают флоксами». Мотал то мальчик на пушковый ус. А вскоре к полу «Ж» стал появляться вкус. Пока мальчуганы кровавили морды, юнец вокруг лелеял орды из разношерстных девичьих сердец. «Любвеобильность - дар смены колец» – о том зловеще диктор упреждает. И даже кто «в натуре не въезжают», тревогу чувствуя, развязки ожидают. И пяля в импортный дисплей, вполшепота ворчат: «Скорей!»
Не думали родители Героя, куда сынулю им пристроить. Сказав, «попомни, тятька, я с талантом!» из дому жестом он галантным в полет свободный возлетел. В художники вдруг захотел. Но в Академии Художеств («собранье ретроградов и убожеств» - как всем Герой при жизни заявлял) учиться так он и не стал. Не оценили, и проснулась злоба (был первый наркотический полет) и доле злой Герой глядел уж в оба, как вдруг один знакомый: «Вот. . Сдаю экзамены я в ГИТИСы и ВГИКи – сопроводи меня как будущий великий…»Ну, наш Герой умылся, встал с кровати и пошел; взял документы – «если бы прошел…» честолюбиво загорелось.. и вот экзамен – суть проверка на умелость. А принимает сам маэстро, худрук столичного театра: друг выползает очень пресный -светилом оскорблен, понятно. Ну а Герой раскрепостился, чтоб пожилой эстет влюбился. И получилось! Дедовский восторг: «У вас есть все – и внешность, и харизма - такие в век заката коммунизма должны запасть всем в душу и дать фору. К чему же, впрочем, разговоры?! На роль его скорей, на роль!»
Не первого была роль плана – контрразведчика Степана, обманутого дерзкою путаной, что попросила оплатить услугу «до». Степан, конечно, не для Бельмондо. Но кинокритики приметили на галку «жертву борзеющей хабалки». Так оценен Степан был киноманом, словесным чародеем Зайдельманом. Но что-то роли новые не шли. Наш гений думал в шею: «пли-и!». Но, счастье русскому кино! Влюбился… В такую, что сегодня «светской львицей» мы бы назвали на глаза. Ответила взаимностью гюрза (характер её правда был невыносим), но спротежировала хахаля. Засим, пришла вторая роль (о, апогей карьеры!) – заведующий отрядом пионеров – юнец славянский Петя Козодой. Сейчас вы скажете: отстой?! Да ну, Герой, в двадцатник, был согласен сниматься фоном для крыловских басен. А тут гляди ж ты – главный персонаж; спасибо любушке! И был ажиотаж: щелчки «Зенитов», оханья фанаток, блески софитов, зов иных площадок… Но нет, был сон – предвестник грустной доли, где Дьявол нашему Герою прокричал: «Для всех останешься ты Петей Козодоем!» Героя лоб пот хладный источал. Активность затвердела в ступор. В постели жинка словно рупор: «Снимайся, не то вон из ложа сойдешь ты со своею депрессухой! Ищи, старайся… Да будь я последней сукой, тебя, мой секси-красный галстук-бой оставлю с зеркалом – наедине с собой!»
Быть дома на вторых ролях, под управленьем злой мегеры, Герой наш выдержать не мог. И дабы не остаться в кобелях, немедля в ход пошли гетеры (так, под шумок). Даже советский папарацци имел техсредства, чтоб осведомляться о том, как происходит звезд досуг. И в самый-самый недосуг, один мастак заснял Героя. Вселенский был скандал, вторая Троя! С женою Эрот наш расстался, а тут и СССР распался. Антисоветчикам-агентам-нуворишам стал не с руки наш пионер-герой. Слова за кадром: «Так конец стал ближе, песок надежды рока смыл прибой». Причиной этой скорбной фразы стала нагнётшая зараза. Ах, если б хренова какая аневризма! Скосила эпидемия алкоголизма. Такие вот проблемы со здоровьем. К тому же к рыночным условьям не приспособился Герой. Рекламным съемкам дал отбой, за правило взяв лозунг срамный: «Коктейль рекламный – пиво + прокладки – не самый возбуждающий рецепт!» Неплох был жизненный концепт да вот с жильем проблемы оказались – квартиру отобрали за долги. В актерстве эпизоды лишь остались – за счастьем только к очагу беги! Так он и бегал от одной к другой – и воскресал в душе у каждой Козодой. «Мой бравый Петечка – он рядом, меня сверлит пропитым взглядом. Пижон, педант…» Но блек талант - фанфары отыграли и прочие метафоры печали… Конечно, «только щас» все осознали, как глубоко любовь к нему скрывали.
И титры плакали под Дебюсси будто прощальный дождик моросил. Лик Козодоя, окаймленный черным цветом – всеобщий плач с вселенским пиететом. Да, смерть Героя.. Вся страна рыдала (особенно аудитория канала). Но ничего, другой Герой помрет. Вниманье к той персоне перейдет. Вернее, его плавно перекл'ючат .