В продолжение Я. Бруштейну и И. Козлову

Вот и всё, человек, это пошлый финал,
Парфеноны построены, выдохлась смета.
Горизонт, - поседевший от горя анал,
Журавлиные стаи – ухода примета.

И весенние зори над толщею вод,
Не отпустят грехов, не подарят прощенья.
Это, братья, всего лишь обратный отсчёт,
Звон набата за точкою невозвращенья.

И Земля, колыбель, что взрастила скотов,
Не очистится вновь накипевшим потопом.
Лишь всплакнёт задохнувшейся стаей китов,
Да лампаду зажжет над отравленным гробом.

Горький голос шепнёт: Вот и всё, человек,
И потухнет в далёких глубинах астрала.
Лишь слезой упадёт из-под сомкнутых век,
Над зловонною лужей гнилого Арала.

Нефтяное пятно, как гигантский паук,
Заплетёт в кружева океанские бездны.
У поэта слова разлетятся из рук,
У певца расплескаются лучшие песни.

Киловаттом распорют эфир провода,
Атлантида всплывёт, из лесов выйдут йети.
Созидания время уйдёт навсегда,
Воцарится эпоха пусканья на ветер.