Старик

Грешный и нищий, больной неухоженный.
С сумкою рваною – бывшею кожаной.
В кепи засаленном – бомж и алкаш –
Шел старичок на девятый этаж…

Пахло в подъезде борщом и картошкою.
Сырость дышала мочою и кошками.
На чердаке, где сушилось бельё,
Было его, без прописки, жильё…

Как на Голгофу с крестом на спине,
Шел он, согнувшись в ночной тишине.
Город уснул трудовым, крепким сном –
Весь озабоченный завтрашним днем.

Первый этаж одолев без труда,
Передохнув у перил, как всегда,
Вспомнил он Детство и нежную мать,
Вспомнил, мечталось, "как папка", - летать!

Юность он вспомнил и красочный сон
Белых парадов и алых знамен!
В парке портреты гиганта-вождя!..
А губы девчонки мокры от дождя…

И Самотлор, и Магнитку могучую,
Жаркое зарево с черною тучею –
Вспомнил старик на седьмом этаже
И задремал у огня в блиндаже…

Руки любимые, чистые, мирные
Пахнут карболкой и мазью эфирною.
Волосы – мятой и дымом войны
Пахнут в короткую ночь тишины…

Но лагерями богата Вселенная!
Не победители снятся, а пленные…
Вспомнил старик Беломор и Кежму…
Руки любимых не снятся ему.

Что ж это было?.. разгадывать долго нам
Тайну о Прошлом – святом и оболганном!
Что ж это мы сотворили с собой?
Бить ли тревогу, играть ли отбой?..

Книга печальная, книга правдивая…
И эпилог, как с судьбой нерадивою,
В кепи засаленном – бомж и алкаш –
Шел старичок на девятый этаж…