Набросились на гения толпой, бяки

Плачь на «В мой скорбный миг»
автор Племянник Монаха

     Первоисточник ( знаки вопроса в первоисточнике проставлены мной, т.к. ни с точки зрения профессионального военного, ни с иных человекоразумных точек в сознание не укладываются перлы, рассыпанные автором)

Поэзия моя как рядовая
под яростным огнём в передовой.(?)
Сверкают пули, мозг мой задевая. (?)
Я ранен весь, но всё ещё живой.
На мне не каски нет, не портупеи,
чтоб грудь свою от снайперов прикрыть, (?)
палят они, снарядов не жалея,
устраивают яростную прыть. (?)
Желают сделать так, как всем им надо:
увидеть, в окуляр лицом прильня,(?)
как злобные их пули и снаряды
на тысячи отверстий рвут меня.
Огонь их не со зла, не нарочит он, (?)
по скольку весь их ум в плену оков,
но что с того? Ведь вся моя защита -
лишь томик свеже изданных стихов.
Всё туже жмёт кольцо моей блокады, (?)
их крики от меня сокрыли свет, (?)
и скоро на осколки кононада (?)
порвёт Того, кто Истинный Поэт.
А после они всхлипнут с укоризной:
- Да как?! Мы не обидим и блохи!!!
Затеют обо мне в поминки тризну, (?)
чтоб в слух читать в слезах мои стихи.
Накроют меня стягом триколорным,
дадут салют, исполнят скорбно туш... (?)
И вновь вернутся к жвачке и поп корну,
и вновь писать продолжат свою чушь.
------------------------------------------------------

«Погиб поэт, невольник чести.
Пал, оклеветанный молвой,…..»
Проклятой, злобной, грязной местью
Убит, но Дух сияет Твой!
(Я офицер.С шестнадцатого века
Смотрели предки на врага в прицел.
Я не пойму, как можно человека
Вот так размазать. Ну, а бред то цел)
Его поэзия, как рядовая,
Бежит в атаку на передовой.
Сверкают пули, он на них чихает.
Не видно пулю, видит он – герой.
И ремешочком узким портупеи
Он грудь свою от снайперов прикрыл.
Снаряд порвал ее и он , тупея,
На каску сел и жалобно завыл.
Он в окуляры мордою воткнулся
И гимнастерку на груди рванул,
От пуль и от снарядов отмахнулся
И томиком стихов в врага пульнул.
Но, что стихи, когда врагов армада
Поэта рвут на части, на цитаты.
Им не стихи, им он, как личность, нада.
Они ж не люди, а садисты, кАты.
Поймав таки, Племянника Монаха
Тайком зароют, триколором обернув.
Не ощутив ни жалости, ни страха,
На тризне гения совсем не помянув.
Лишь, уходя от скромного горбочка,
Хлопушкой вверх салют один стрельнут…
Погиб поэт. На том поставят точку.
Сыграют «туш», или «аминь» споют.