Цикл Россия

            РОССИЯ

Враги кричат: «Россия уж не та!
Вокруг обман, и грабится казна».
Оскалом волчьим скалят свои рты:
«Героев не найдёшь в помине ты!»

Великий Род меня сюда послал,
В России жить по року начертал,
Где каждый век имел свою войну,
Своих героев и судьбу одну.

Вот Муромец изводит Соловья,
И Пересвет садится на коня.
Иван Сусанин шляхту в топь ведёт,
Матросов грудью лёг на пулемёт.

Простые люди, их не перечесть,
В ком нераздельна Родина и честь.
Герои были, есть и будут впредь,
Их слава будет звёздами гореть.

Я вижу истину сквозь острые ножи,
Сквозь призму мрака домыслов и лжи.
Россию, словно птицу золотую,
Встающую из пепла... Молодую!



            РОДИНА

Здесь не Москва вам и даже не Орск,
Это – простой городок Медногорск.
Милые сердцу родные края,
Родина малая это моя!
Клад был немалый природою дан,
В детстве ходили искать колчедан.
Смотрю я окрест - замирает душа,
Как же, ты Русь моя, здесь хороша!
Горы, низины, дома и завод,
Клёны меж ними ведут хоровод.
Люди простые, друзья и родня
Ближе становятся день ото дня.
Наша красавица, Янина Люда,
Пишет стихи для рабочего люда.
Русь нашу славит и город родной
Так, что гордишься своей стороной.
Юра Резинин о том же поёт,
Песню свою под гитару он льёт.
Плещется песня, и сердцу светло,
Будто в него нам вливает тепло.
Кланяюсь вам. Это родина наша,
Мы её любим, и нет её краше.
Это – и чувства, и детство, и мать,
Это нигде не купить, не продать!


 
          МАТЬ

Ушёл солдат, закрылась дверь,
Жена осталась дома ждать.
Но часто так, увы, поверь,
Солдат встречает только мать.
Вот бой прошёл - убитый есть,
Хоть воевал солдат умело,
Не смог он вовремя присесть,
Осколок жизнь унёс из тела.
Жена не станет горевать,
Боль у неё пройдёт, как дым,
Другого  станет мужем звать -
Живое тянется к живым.
Мне жалко старых матерей,
Их слёзы искренни и честны.
Им не забыть родных детей,
Все блага мира бесполезны.
Гроб привезут - салюта строчка,
Медаль торжественно дадут.
Ей скажут: «Был герой сыночек!»
Потом поспешно все уйдут.
Рыдают матери одни,
Медалька не заменит сына.
И потекут, как годы, дни,
Придавит их к земле кручина.
Но вот на смертном ложе вдруг,
Чуть вздрогнут старческие губы,
Услышит кто-то из подруг
Сквозь смертью стиснутые зубы:
«Теперь уж ты не одинок,
Тебя найду я, смерть научит.
Иду к тебе, родной сынок,
Никто нас больше не разлучит!»


 
           КУВАНДЫК

Как я люблю тебя, город родимый,
Все твои улицы, парки, дома,
Взгорки, холмы и зелёны низины,
Вид твой неброский люблю без ума.

Был и в Москве, в Ярославле и Туле,
Множество разных объездивши мест.
Даже бывал в казахстанском ауле,
Был в Белоруссии в городе Брест.

Видел завод я огромный в Каховке,
Люд, как в метро, в проходную идёт.
Мне же милей почему-то, «Штамповка»,
Концы что с концами никак не сведёт.

Всюду ходил я, смотрел, удивлялся
Башням и шпилям, красивым дворцам.
День напролёт в Эрмитаже слонялся
И умилялся великим творцам.

Как ни красиво, а всё ж заскучал я,
Глядя на стайку растущих берёз,
Видя снующих людей у причала,
Вспомнил свой город, знакомый до слёз.

Там и деревья ровнее и краше,
Люди и в спешке, вот так не снуют.
Здесь всё чужое, а дома - всё наше,
И соловьи по-другому поют.

Правду сказать вам? Нет города лучше,
Желанней его я нигде не нашёл.
Фасады домов и заборы, хоть проще,
Но это родное, куда б ни пошёл.

Речка встречает нас тихим рассветом,
Липовым цветом, студеной водой.
Луга заливные по пояс здесь летом,
Осенью лес здесь стоит золотой.

Может, кто скажет: «Убога обитель,
Нет здесь высоток, метро и дворца».
Есть зато - церковь, и каждый наш житель
Знает Семёна – святого отца.

Маюсь, когда нахожусь я далече,
Знающий люд меня сразу поймёт.
Тяжестью груз мне ложится на плечи,
То ностальгия разлукою  мнёт.

Город родимый, простой и привычный,
Малость облуплен, порой не метут.
Но мы тебя любим таким вот, обычным,
Радость здесь, счастье, тепло и уют.
 


             Я НЕ ХОЧУ

Я не хочу прожить жизнь безобразно
И сладко не хочу её прожить,
Не нравится мне жить однообразно,
Бревном послушным по теченью плыть.
Я не люблю, когда с экрана льется
Насилье, драки, кровь и наркота.
Не нравится, что дым неправды вьётся
И круговой поруки духота.
Не нравится, что стаей малолетки
С ножами шастают, ища себе вину,
Или для блажи горькой пьют таблетки,
Иль, обколовшись, падают во тьму.
Смотрю я хмуро на девчат-подростков,
Которые сорвались с тормозов,
На безнаказанность бандитов-отморозков,
Навешавших в машинах образов.
На вспыхнувшее, как чума, сиротство
И запертые души на засов.
На их родителей, опущенных во скотство:
Гулящих матерей и злых отцов.
Я не хочу лгать ни жене, ни другу
И не желаю, чтобы врали мне.
Я ненавижу мыкаться по кругу,
Мне плохо, когда гибнут на войне.
Не нравятся политики-пижоны,
Я не хочу по их указке жить,
Не нравятся безбожные законы,
В которых есть противоречья нить.
Обидно что используют Россию
Пройдохи, чужеземцы и жлобы.
А мы, как ротозеи, ждём мессию,
Спим сладко и не чувствуем беды.
Я не желаю пить с тоскою вместе,
В полсердца неохота мне любить.
Я не нуждаюсь в жалости и лести
И жизнь, хочу с достоинством прожить!



          НОВОГОДНЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

В Новый год давайте прямо зададим вопрос:
«Что ты сделал, чтобы в мире стало меньше слёз?»
- Я купил себе машину! - Я построил дом!
Невесёлая картина - каждый о своём.
Только тех, кому не сладко, их не перечесть.
Духа русского загадка - всё не так как есть!
Да хотя бы улыбнитесь беззавидно всем,
Да хотя бы оторвитесь от своих проблем.
Навестите мать старушку, грустную, одну.
В этом чудо, в этом нужно видеть глубину,
А не в том, что от подарков тесно на столе,
От любви должно быть жарко людям на земле!



          ПОД СТРУЯМИ ДОЖДЯ

Ну, достала меня слякоть, с неба льёт вода,
Ни нормального веселья, ни тебе труда.
Огород, как будто каша, не ступить ногой,
Просто мигом зарастает сорной лебедой!
Так, прополку не затеять, стол не сколотить,
Только выйди, дождь успешно снова станет лить.
Он сорвался с поднебесья, словно пёс цепной,
Я сижу не в настроенье, хмурый и смурной.
Взял бутылку и напился, разозлюсь на всех,
Дождь полощет нудно, тяжко, словно чей-то грех.
Ну, достала меня слякоть, с неба льёт вода,
Ни нормального веселья, ни тебе труда!



Памяти П. И. Фёдорова

До сих пор стоит Ильинка
На уральском берегу,
На неё как на картинку,
Наглядеться не могу.

При луне в дыму черёмух,
Спит казацкое село.
Спит пробившийся подсолнух,
И в уключине весло.

В тишине лежу на взгорке,
Время убежало вспять.
И мне мнится как в ведёрке,
Носит воду наша мать.

Вот отец землицу пашет,
Шашка у костра лежит.
Матушка руками машет
И к нему в слезах спешит…

…Та война смертельной болью,
Не щадила казаков,
И допахивали поле,
Сыновья, под рёв быков.

Время перед взором мчалось…
Снова страшная война,
Горе в каждый дом стучалось,
Родина на бой звала…

…Вижу, как идёт к раките,
Бывший старший лейтенант
И под ней упорно пишет,
Самый первый свой роман.

Много раз цвела черешня,
Без войны уют, покой.
Вон повёл коня неспешно,
Атаман на водопой.

Память, жизнь земли листает,
Словно книгу долгих лет.
Но село не забывает,
Ни героев, ни побед.

До сих пор стоит Ильинка
На уральском берегу,
На неё как на картинку,
Наглядеться не могу.



      На братской могиле

Опять мы здесь, на скорбном месте
Стоим, печально головы склонив.
А вы в земле лежите, парни, вместе,
На ней начало жизни, лишь прожив.

Теперь в могиле братской вы. Солдаты!
Сквозь плиты видя слёзы матерей.
Вы нас спасли от рабства и блокады
Ценою жизни собственной своей.

А мы стоим, все взоры опустили,
И смутно чувствуем какую-то вину.
Что живы, и что смерти допустили,
И с вами не попали на войну.

Мы думаем: - А может быть солдатом,
О-о!!! Если был бы кто-нибудь из нас.
И лишний ствол, разящим автоматом,
Быть может, спас хоть одного из вас.

По-разному мы службу проходили,
Кто на границе, кто в горах, в Чечне.
А некоторые, всё ж, в бои ходили,
Но уцелеть дал Бог им на войне.

Давайте тост поднимем за героев,
И стоя  выпьем, поминая их.
Огонь пусть негасимый вас укроет,
Мы будем помнить сыновей своих.



 Хитрость Душмана

Танк проехал пепелище,
По костям скребётся днище,
И душманам всем хана,
Место сбора - чайхана.
В чайхане стоит жара,
Пыхнуть косячок пора.
Мы десантники лихие,
Духи ж - воины плохие.
Мы отважны, вот-те крест
Автомат на перевес.
И у смерти на краю,
Всех носили на х…
Всех душманов перебьём,
Закопаем в чернозём.
Только вот беда одна -
Чернозёму нихрена.
Только камни, скалы, дым,
Да чайханщика кильдым.
Вон сидит в чалме, как туз,
Называет нас урус.
Он кричит гнусаво: - Вай,
Вот вам, русские, насвай.
Просит вежливо к нему
Подходить по одному.
Мы же, духов проклиная,
На зачистку выезжаем.
Надоело, «твою мать»,
Духов в кишлаках искать.
Словно глюк возник аул,
Вдоль дувала саксаул.
К нам подкрался как шакал,
Местный старец-аксакал.
Говорит нам: «Я прошу,
Закурите анашу».
Говорит, что все мы люди,
Косяки несёт на блюде.
Говорит: «Гостям мы рады».
И проводит за ограду.
Косяк тянется удавкой,
И ложимся мы на лавку.
Перелётным клином в лёт,
Понеслась душа в полет.
Мы, балдея, «улетели».
Воевать всегда успеем.
Заволок глаза дурман,
И связал нас всех душман.
Кайф прошел, открылись веки;
В яму тащат нас «чуреки».
Слышно как вопят: «Аллах»,
А мы в зиндане, в кандалах.
На закате ж, ко всему,
Тащат нас по одному.
Вот меня взвели на горку,
Провели ножом по горлу.
Вспомнил я, как жил и рос:
«Ты прими меня, Христос».
Кровь  ручьём, а с ней душа
Ввысь поднялась не спеша,
Выше, выше тучи рвёт,
От тела взгляд не оторвёт.