Эл Тэ и НТ

Эл Тэ:

Мы не искали и не ждали.
Мы успокоились давно.
Убрали в полутёмный ящик,
То позабытое кино...

Где кадры потускнели напрочь,
Где слов не слышно через треск.
Где молодость сверкала наша,
Эмоций незабвенный всплеск!

Перепитии неизменны,
Жизнь одинакова для всех.
Несет нам счастье и измены...
Как слаб и жалок человек!

Ты не согласна, как обычно?
Не сомневаюсь, молча жду.
Когда твой возмущённый разум,
Пошлет ответную волну...

НТ:

Молчать-удел не самый лучший
Нас свел давно охальник случай...
Гримаса жизни, рока похоть...
Так что ж все эти годы охать?

Ладно, это больно просто.
А вот посложнее...

Нелепо вышло--жизнь сурова.
В душе опять течет тоска.
Не замолить разлуку словом,
Да и ничем не отласкать!

Эл Тэ:

А ты попробуй просто помнить...
И видеть ту себя во сне...
И сердцем счастью благоволить...
И жить! И думать о весне...

НТ:

Перегорели жизни страсти.
Всё главное уж позади.
И ни одно, поверь, «прости»
Нам не прибавит больше счастья…

Перегорели в прошлом страсти,
В жаре июльской липкой тьмы,
Взыхая, обнимает нежно,
Кого-то, кто-то... Нет! Не мы...

Но все же мы, поди отчасти….
КАК с этим можно жить,
С такой бедой, что нет, не гаснет?
Не пропадай, скажи, скажи...

Как мы могли тогда смириться?
Запомнить на года себя…
Не попрощавшись, не простившись!
Пробел. Три точки... Нет меня...

Эл Тэ:

Седые горы... Тяжелые камни...
Помнят они прошедшую вечность.
Застыв обломками мирозданья,
Олицетворяют собой бесконечность!

Нет тебя, нет меня... Два высоких утёса...
Гордо в небо упершись, застыли, стоят.
И прекрасную память в завтра уносят...
Два осколка судьбы, успокоившись, спят.

НТ:

У меня не осталось ни рифм, ни строк,
И впервые за столько лет
На столе четвертый чистый листок
Равнодушно глядит в ответ.

У меня не хватает ни сил, ни слов
Объяснить тебе до конца
Пустоту и бессмысленность мятых слогов,
Обжигающих болью свинца

У меня не найдется таких подруг,
Чтобы я могла, не юля,
Рассказать про нежность усталых рук
В душной ночи июля

В нашем взгляде другие слов не найдут,
Наших глаз никому не понять;
У меня совсем не осталось минут,
Чтобы просто тебя обнять...

НТ:

Да, ты мне нужен! Как эгоистично!
Какое нелогичное признанье!
И кто ты мне, мой полуночный странник,
Лэптопа файл моей нежизни личной?
И кто ты мне?
Ну кто ты, Боже мой,
Чтоб я в тебе так бешенно нуждалась?
Ты-только сон,
Какая, право, малость,
Но сон среди бессонницы ночной....
Ты-лишь вода шершавой жажде губ
Иссушенных безжалостным сирокко
Ты-лишь попутчик мысли одинокой,
Застрявшей на пустынном берегу
Ты полнолуньем среди мглы ночей
На горе мне придуман
Почему же I need you,darling! Ты мне очень нужен
Хотя сама не ведаю - ЗАЧЕМ?

Эл Тэ:

А где ж тот мальчик, нежный и наивный...
Что зацеловывал её до слёз?
А где ж та девочка, с власами рыжими,
С душою полною, весенних грёз?

Её Антоха убежал с младою девою,
Домой на миг, сменить бельё и маме показаться...
А у него проблемы с взрослой дочерью,
Которые не собираются решаться...

Она в Москве, он вообще у чёрта на куличиках...
Она скучает, любит сына и родителей.
Он пишет ей в стихах рифмованные притчи,
Театр ежедневно-стылой драмы, без особых зрителей.

НТ:

Нет ничего, что б ране НЕ было,
И грусть родителей, и юности авторитарность...
Пусть прошлое, которое так мило
Не полонит рутины лапидарность

Увы-увы! Мы старше - не мудрее
И нам ли, в юности грешившим так отвязно
Теперь, когда душе еще больнее
Ворота мазать, да еще крестообразно?

Театр? Нет! Точнее-серпентарий, а может и паноптикум....

Эл Тэ:

Заумно как! Я растерялся...
Мы ж академиев-то не кончали!
Вдвоем ужо со словарем,
Мы Ваши вирши разбирали!

Мой друг! Я не согласен вновь!
То что прошло, всё только наше!
И пусть поток избитых слов,
И одинокий вечер страшен...

Рутинно-ординарных дней,
Окрашенных в усталость духа...
Мы рвёмся прочь из тех сетей!
Хоть я старик, а ты старуха...

Мы не сдаёмся грузу лет,
Ещё жива душа! Страдает!
Стареем? Зависти навет!
А разум наш мечты рождает...

Усталось--равнодушью друг!
И безразличию подмога...
Мы встретимся когда-нибудь,
Даю тебе своё я слово!

Разденем донага мозги,
До обнажённости нервозной!
И согрешим, изпив тоски,
По молодости нашей звонкой...

Москва – Нью Йорк, 2010