12. Старая любовь не ржавеет

Памяти Павла Трощенкова посвящается.

(Из книги «Пятая графа рикошетом»)

На ЗИЛе меня отпустили неожиданно легко, даже подъемные отрабатывать не заставили. Осталось попрощаться с Пашкой Трощенковым, а потом, в поезде, забраться на верхнюю полку и отключиться до самого Ростова. Устала я что-то от недосыпа за эти последние дни.
Но с Пашкой обязательно попрощаться надо. Он говорит, что старая любовь не ржавеет. Я не понимаю, а новая, значит, ржавеет?
- Новая еще может поржаветь, - говорит Трощенков. – А вот старая, проверенная - раз уж от времени не поржавела, значит уже и не грозит ей такая беда.

Я усатых терпеть не могу. Так Пашка мне сразу и не приглянулся. Его дружки-курсанты на первое свиданье с собой притащили, для моральной поддержки. А меня мои девушки из общежития – в тех же целях.
В деревнях принято на танцах знакомиться. В нашем Парке имени Горького тоже танцплощадка есть. Только я туда заходить отказалась. Ростов – не деревня. Публика тут у нас на танцах очень своеобразная. Они, конечно, тоже знакомиться сюда приходят... но чаще получается, что подраться. Девочка, даже самая благовоспитанная, но выросшая на ростовских улицах, с одного взгляда ситуацию осознает. Добровольно в такую авантюру высокоразвитый гуманоид не ввяжется, да и ближним своим не позволит.
Так что ухватила я своих девиц простодушных под белы рученьки и быстренько-быстренько увела от греха подальше.
- Если вы на танцы хотите, идите лучше в Дом Офицеров, - уговариваю я их. – Там хоть не наркоманы собираются, а морячки да курсанты нашего «артиллерийского». Вон их сколько по городу, проходу нет, сами видите. Новый учебный год скоро, последние деньки мальчишки догуливают.
Я с курсантами знакомиться не хочу, а девушки сами стесняются. Вот и шествуем мы, я – гордая, а девчонки – растерянные, под шутливые окрики:
- Девушки, а можно с вами познакомиться?
- Странно, когда я одна, меня мальчики в форме не одолевают своим вниманием, а сегодня, как с цепи посрывались, - жалуюсь я своим спутницам.
- А я бы мечтала с курсантом познакомиться, - задумчиво протянула Галина, как-то странно используя глагольные времена.
Она у нас очень высокая. Узкие для ее комплекции и слишком покатые плечи Галина прячет за оборочками и рюшечками, а немного тяжеловатые бедра скрывают сильно клешеные юбки до середины колена. В такой одежде Галка выглядит стройной длинноногой брюнеткой с узкой талией.
У нее тонкий носик, на мой вкус, слишком уж стремящийся своим кончиком к верхней губе. Глаза и рот у Галки мелковатые. Она их подкрашивает поярче, так что выглядит довольно эффектно. Ее темно-вишневая помада мне очень нравится, но она абсолютно не смотрится на моих полных губах. А если я еще и стрелки подведу черным карандашом вокруг глаз, как это Галка делает, то стану похожа на стопроцентное чучело.
Поэтому я после Галки вторая по эффектности – русая, почти без косметики, среднего телосложения, хотя мне кажется – толстоватая, даже на высоких каблуках. Но я курсантами не интересуюсь. Наверное, после того, как однажды попала на танцы в Дом Офицеров, а меня даже ни разу не пригласили.
Зато меня люди творчества любят, особенно художники. Говорят – классическая модель. Ну и ладно, тоже не каждому дано.
А вот Татьяна у нас в компании совсем непонятно, как оказалась. Мне шестнадцать с половиной, Галине скоро девятнадцать, а Танюше аж двадцать четыре. Она очень взрослая и на первый взгляд очень обыкновенная. В Ростове такие уже старыми девами считаются.
Таня никогда не пользуется косметикой, носит тяжелые немодельные туфли и плотные колготки. И одевается она просто, - во что-нибудь невзрачное и довольно бесформенное, на наш с Галкой взгляд.
Но на самом деле Татьяна интересная, просто она никогда не болтает по пустякам, как мы. Только слушает и улыбается. А потом возьмет, да и расскажет, как ее замуж зовут, а она не решается. Не по сердцу ей ухажер. Вот мы с Галкой и в шоке. Мы-то думали, что в таком возрасте уже хоть за кого-нибудь замуж выскакивают. А Таня наша непростая оказалась. Сама выбирает одной оставаться, пока человека не встретит, чтобы ей нравился.
Про таких девушек, как Татьяна, говорят, что они миниатюрные. Но это если фигуру видно. А Татьяна, как будто специально прячется в своих мешковидных одеждах и старается казаться невзрачной. Она даже помадой не пользуется, и еще у нее белые брови и ресницы. Не бесцветные, как у меня, а совсем белые. Это очень непривычно, как на негативе. Я-то вижу, что лицо у Танюши красивое, губки бантиком, носик аккуратный чуть вздернутый, глаза синие. Но только мужчинам все другое нужно, наверное... чтобы на блюдечке с голубой каемочкой себя женщина подносила, иначе они и не замечают.
Танюша ждет такого, кто заметит ее без краски и перманентной завивки. Но с курсантом она тоже познакомиться хочет.
А он вон как раз в окно выглядывает, знаки какие-то нам подает, поближе подойти уговаривает. Красавчик, я таких не люблю. К тому же, за решеткой окошка Ростовского артиллерийского училища, любой красавчик, активно привлекающий внимание трех «неприступных» девушек, все равно выглядит, как обезьяна.
Татьяна подошла и подняла записку, выпущенную из рук курсантом, теперь уже совершающим откровенные умоляющие манипуляции руками и мимикой, пока наш автобус не подошел.
«Встретимся завтра в 18-00 у памятника Ленину», - гласила записка.
- Хоть бы вопросительный знак для приличия поставили, - возмутилась я, обнаружив окно на втором этаже внезапно опустевшим.
- Инна, ну, пойдем! Ну, пожалуйста, - начали уговаривать меня барышни в два голоса. – Мы без тебя не осмелимся. Мы только познакомимся, посмотрим, кто придет, и уйдем, если тебе компания не понравится.
Ну что с ними делать? Не бросать же, когда люди думают, что у них, может быть, судьба решается.
- Утром посмотрим, - не стала я на всякий случай ничего обещать. Но слабину в моем голосе девушки уже почувствовали и отступать ни в какую не собирались.

С вечера Галина нарядилась в бигуди и приготовила платье к завтрашнему свиданию. А Татьяна принесла бутылку сухого вина, много улыбалась и разговаривала. Попробуй после такого сказать им с утра, что ты не желаешь идти на групповое знакомство. Эх, была не была, наплету-ка я тоже себе косичек, чтобы завтра прическа была попышнее. И почему деревенским девушкам так военные нравятся?
Вот и тетка моя, Нина, младшая дочь бабушки Нюры из Нижнего Новгорода, за военного выскочила. Он ее на голову ниже, маленький, волосенки жидкие, гоношится без устали, а сам краснеет по каждому поводу. Солдаты его ненавидят, как он над ними издевается. Не то по уставу так положено, не то характер такой. Что ни дембель, наш прапорщик из части ни ногой – боится членовредительства. Было уже такое пару раз, подловили его ребята – мало не показалось.
Зато Нинка теперь в Германии живет, за границей. Ну, и что она там видит в воинской части? - их и в город-то только по расписанию выпускают. Нечего советским гражданкам, пусть и по демократической республике, но западной, разгуливать, когда захочется.
Только все равно Нинке подружки завидуют. Думали, так она в девках и останется, раз до двадцати восьми замуж не вышла. Характер у нее не гулящий, из колхоза редко куда выезжает, а местных-то женихов всех давно расхватали, даже самых пропойных и неработящих. Но про Лешку-то рыжего и забыли, пока он училище военное заканчивал да службу дальнюю нес.
Мужик по городам нагулялся, пора бы и жену заводить, а нет ее в городах, оказалось. Деревенские – вот те с понятиями. Баба ведь на всю жизнь полагается – «за детями глядеть», дом содержать, мужика своего ценить. По красоте городские искуснее, конечно. Но вот по складу себе подобрать среди них не легко. Другие они. И заботы у них другие. Домой надо ехать. Там и невесту искать...
Нинка статная, коса до пояса. Образованная к тому же, в конторе работает, интеллигенция. И пироги печет вкусные. А что в девках засиделась, так это может потому, что его, Лешку, и ждала. Ну и что, что по росту он ей не подходит? – некоторым даже нравится, когда баба свысока смотрит. Зато она с ним мир повидает, как жена офицерская. Может, судьба у Нинки такая.
Может, о такой судьбе и подружки мои, Галка с Танюшкой мечтают. Только боязно им в большом городе с незнакомыми парнями разговоры завязывать, вот и пристают ко мне, чтобы за руку на свидание отвела. Мне не трудно, я отведу. Я даже если захочу не отвести, все равно – придется. Потому, что это моя судьба меня там поджидает, а мне про то еще ни сном, ни духом неведомо.

- Здравствуйте, девушки! – бодрым голосом, как на параде, огласил общее мужское мнение Трощенков. – Меня Пал Дмитрич зовут, а это Роман и Владимир. Что делать будем?
- Я Инна Юрьевна, а это мои подруги – Галина и Татьяна, - представила я нашу компанию в том же насмешливом тоне. – А вы разве не подготовили прогулочно-развлекательную программу?
- Мы очень старались, честное слово, девочки. Просто за ночь не успели. Придется, как всегда, полагаться на экспромт.
Татьяна, в отличие от меня и Галки, быстро сообразила, что ухажеры наши без денег, так что по ресторанам с нами разгуливать никто не собирается, да и на мороженое, возможно, не стоит рассчитывать. Посему от нее поступило неожиданное предложение купить огромный арбуз и отправиться к нам в общежитие его есть. А бутылка вина у нее припасенная имеется.
«Вообще-то, мне обещали, что мы быстренько от вас отделаемся и пойдем пиво пить. Я вот и воблу вяленную прихватил. Недосуг мне за приличными барышнями ухаживать, старый я уже для прогулок и вздохов под луной. Это вон, орлы мои, помоложе будут. Только стеснительные попались. Как из окошка записки выбрасывать – смелые, а как на реальную свиданку идти, так Трощенков, пойдем с нами - за главного будешь. Не умеют они в большом городе с незнакомыми девицами разговоры завязывать. А особенно с такими языкатыми, как эта ваша – младшенькая. Ясно, пиво отменяется. Развратом тоже не пахнет, вон Ромочке уже от ворот поворот организовали. Ну, и глупый же он все таки! С такими девчонками дружить надо - и не скучно, и покормят всегда... домашней едой. А он как привык быть первым парнем на своей деревне, так и не хочет понять, что в городе он котируется как «хам обыкновенный – одна штука». И выбрал же, идиот, самую молодую и норовистую. Во, козел! – ручкой он мне помахал, и отчалил. А я с его девками теперь разбирайся».
Это Пал Дмитрич так размышлял. А вслух он без остановки молол какую-то ерунду, от чего Танюшка с Галиной звонко смеялись и даже уже по-свойски обхватили его под ручки с обеих сторон.
- Ну, и куда же вы, девушка, Рому отправили? – понимающе улыбается мне Трощенков, когда я обиженная догоняю честную компанию, даже не заметившую моего отсутствия.
- По индивидуальному сексуально-пешеходному маршруту, - огрызаюсь я раздраженно. – Он сообщил, что у него есть ключи от какой-то комнатки со столом и кроватью, и что мы могли бы неплохо провести там время. Много у вас в училище таких идиотов?
- Хватает, конечно, - честно отвечает Пал Дмитрич. – Но нас с Вовочкой вы не бойтесь, мы не такие. Нам бы поговорить в задушевной компании. А за девушками ухаживать в увольнении – только время попусту тратить.
Подружки мои заливаются, раскраснелись от смеха. Что им так нравится в этих великовозрастных студентах? Два мелкорослых усатика в курсантской форме. Хоть бы в штатское, что ли, переоделись. Выходной как никак. Ладно, арбуз же есть едем, а не свататься. Пусть веселятся девочки-мальчики. Народ, вроде, и неплохой. Хорошо, что Ромочка сразу такой дурак оказался, а не потом настроение всем испортил.

Не то арбуз со смешинкою мы купили, не то вино Танюшкино заиграло, но дома и у меня настроение поднялось. Собеседником Пал Дмитрич оказался, каких поискать. Давно я с таким удовольствием в словесном поединке не сталкивалась. Аж за ушами от удовольствия потрескивает. Никто в нашу «беседу» слова вставить не успевает, смехом давятся. А меня даже усы его раздражать перестали. И что он москвич - тоже.
Обычно москвичи такие надменные, чопорные, как будто все вокруг недостойны их по праву рождения. А Трощенков – свой, это сразу видно. Даже странно немного. Или много странно. Что это мне так грустно, когда он уходит? Что это мне так радостно, когда вижу его? Плохи дела мои, не разглядела коварства его вероломного, влюбилась в мужика двадцатичетырехлетнего, старого, усатого, да к тому же – женатого и с ребенком.
Только друзья его на меня странно косятся. Говорят, что испортила я Трощенкова, по бабам бегать совсем перестал. Спрашивают, чем я его приколдовала?
Может чем и приколдовала, да мне с того колдовства ждать нечего. Скоро он бросит училище военное, уедет из Ростова в свою Москву, к своей жене... и больше мы никогда не увидимся... скорее всего.
Но я ошибалась. Как здорово, что я ошибалась. Как часто я представляла себе нашу встречу – стук в дверь, я открываю. На пороге стоит Трощенков и говорит мне спокойно, как будто вчера расстались:
- Привет.
- Привет, - отвечаю я, - проходи.

Стук в дверь, я открываю. На пороге стоит Трощенков и говорит мне спокойно, как будто вчера расстались:
- Привет.
- Привет, - отвечаю я, - проходи. Какими судьбами, надолго в Ростове?
- В командировку, на один день. Утром улетаю.

А теперь вот я в «командировке» в Москве, на один день, утром отбываю паровозом в плацкартном вагоне, потому что деньги мы сегодня прогуляем – все, какие имеются. И чем больше этих денег имеется, тем лучше для нас. Потому что нам весело и хорошо. И мы идем по Москве, под проливным дождем, под огромным зонтиком, почему-то, непременно в Елисеевский гастроном, а потом в метро. И к Пашкиной сестре в гости.
Мы втроем, потому что Пашкин друг нас «страхует». Если к сестре нагрянут жена или мама Трощенкова, то я ростовская подруга Пашкиного друга. Конечно, нам никто никогда не поверит, но приличия будут соблюдены. А сейчас перед нами огромная преогромная лужа, которую придется долго и нудно обходить, потому что я в летних туфельках и в белом трикотажном костюме с тесемочками и оборочками. Потому что еще два часа назад было солнечно и по-августовски жарко. А теперь, двое молодых людей окинули взглядом размеры лужи и не сговариваясь (или я не заметила) сложили руки четырехугольным «замком» у меня за спиной.

Оп-па... Я королева. В белом платье под черным зонтиком. Двое великолепных мужчин несут меня над Москвой, под дождем, через лужу... к Елисеевскому гастроному. Добрые женщины улыбаются, злые – скрипят зубами. А мужчин я и вовсе не замечаю, королевам не положено.
Мама Трощенкова, конечно же, приехала с дачи. И, конечно же, на последней электричке. Так что ночь мы догуливали уже по разным друзьям и подругам Пал Дмитрича, до которых могли добраться пешком.
Потому что метро закрылось, а на такси у нас не было денег. «Страховку» мы отпустили домой под утро, а сами отправились на вокзал. Времени до отбытия поезда еще хватало, а мне было спокойно и радостно, потому что теперь я знала, что мы, конечно, увидимся снова - когда-нибудь, но увидимся.
И что старая любовь - не ржавеет.