3. Директор почтового ящика

(Из книги «Пятая графа рикошетом»)


Когда мы только в Ростов приехали, в центре возле набережной комнату у одной старушки снимали. А в другой комнате двое парней жили. Старушка всегда крестилась на них и греховодниками называла, а Света посмеивалась и спрашивала:
- Что же Вы их не выгоните?
- Так ить деньги ж нужны! – сокрушалась старушка и снова крестилась.

Мы всегда рано утром уходили, Света отвозила меня в детский сад, а сама на работу в «Горгаз» ехала. Возвращались поздно, и сразу ложились спать. По субботам она тоже работала, и я вместе с ней. А по воскресеньям мы на целый день отправлялись искать другую квартиру. Света здесь не хотела. Мне тоже не нравилось, - только котята, у бабушки много их было, кошка родила. Но в темноте не интересно, а лампочки побольше бабушка вкручивать не разрешала. Это чтобы «свет» экономить.
Квартиры все дорогие были, а в дешевые дома с ребенком пускать не хотели. Но потом нам повезло. Мы отдельный флигель нашли. Правда там печку нужно было топить и крыша протекала, но это только когда дожди. Мы тазик подставляли. А с печкой Света сначала мучалась, никак она у нее не разгоралась, а потом она придумала спиртом растапливать.
Однажды хозяин пришел за деньгами, а она как раз стакан спирта налила. Он подумал, что Света пить будет и его сейчас угостит. А она – в печку. Так он в обморок упал, алкаш оказался. Потом очнулся и умоляет:
- Я тебе каждый день печку топить буду, только ты спирт в нее больше не лей.
Света потом так смеялась, когда вспоминала. А сначала испугалась, думала, что он умер, у него даже пульс пропал.
Но мы здесь тоже недолго жили. Света сказала, что нам повезло и теперь все наладится, потому что скоро у нас будет свой дом.
Своим домом оказалась комната в общежитие. Но нам вдвойне повезло. Потому что в профкоме перепутали адрес и, вместо девяти квадратных метров, нам достались четырнадцать.
Конечно, такой же ордер еще у одной семьи был, но по советским законам, кто первый вселился, тот и прав. Из мебели мы успели внести раскладушку и старую табуретку. Больше и не было ничего, но этого было достаточно. Так что спорить никто не стал.
Расстроились люди, но не растерялись - побежали разыскивать нашу девятиметровку, пока ее тоже никто не занял, а разбираться с профкомом решили потом, когда уже хоть какая-то крыша над головой будет.
Комнаты свободные еще оставались, а мастеру цеха с женой и ребенком наверняка не откажут. Так Света сказала. Нас тоже трогать не станут, потому что она тогда к директору пойдет, а он черным по белому на заявлении написал – «изыскать возможность и обеспечить жильем», да еще и позвонил, чтобы не затягивали.
Он Свету сам на завод пригласил. Потому что она плавать умела. То есть, не просто на воде держалась и конечностями дрыгала, а разряд у нее.
В Прибалтике спортом все занимались. Там от немцев много осталось стадионов, спортивных залов и бассейнов, уцелевших после войны.
Света сначала гимнасткой была, а потом ее мачеха решила, что плавание перспективнее. И вообще, она сказала, что каждая уважающая себя женщина в приличном обществе обязана предъявить хотя бы красивый кроль.
Этот самый кроль Света и предъявляла теперь «в приличном обществе», защищая спортивную честь своего «Горгаза», поскольку другого стиля участники городских межпроизводственных соревнований никогда и не знали.

Развитие физической культуры и спорта в СССР было не столько делом добровольным, сколько – политикой Партии. Нормы ГТО (готов к труду и обороне) сдавались в обязательном порядке на всех предприятиях и во всех учебных заведениях страны. Руководство рыдало, но подчинялось решениям КПСС, направленным на оздоровление советских граждан и укрепление в них воли к победе.
Для «добровольных» участников бесконечных спортивных состязаний изобретались грамоты, премии и дополнительные выходные дни. За этот «сухой паек» Света сейчас и разминалась в сильно хлорированной воде.
Баттерфляй, спина, кроль, брасс. Обычный стометровый комплекс для пловца. Но как красиво!
Тут ее директор «Гранита» и заприметил.

Виктор Дмитриевич Загребаев, мужчина видный. Кто КГБ не боялся, называли его «местный Брежнев» или – «еврей».
С Генеральным секретарем КПСС Загребаев действительно мог бы трибунами поменяться. По телевизору, наверное, никто бы и не отличил. Только Виктор Дмитриевич всегда улыбался, когда с людьми разговаривал.
В Ростове он был человеком известным, на черной «Волге» ездил, с водителем. Настоящий хозяин жизни. Так со стороны могло показаться любому. Но только не тем, кто знал его дочь.
На заводе все знали.
Иногда Виктор Дмитриевич с семьей приезжал на заводскую базу отдыха. Все предприятия на Левом берегу Дона строились, там места много. Но и корпуса понатыканы в три ряда. У многих и пляжа собственного не было. А наш «Ветерок» на Зеленом острове приютился, в соседстве с еще несколькими базами.
Больших островов на Дону мало. Да и Зеленый гигантским не назовешь. По весне его каждый раз затапливает. А потом вода сходит и кругом трава и камыш разрастаются. Лютики, одуванчики, кашка... и тополиный пух всюду. Красиво. Как будто летом - зима наступила.
У Загребаева в первом коттедже возле пляжа номер был, двухкомнатный. С холодильником и красивыми шторами. На столе скатерть белая и графин с водой. Ваза с фруктами.
Он однажды в гости меня привел, полные руки сладостей надавал. А Света потом ругалась. Говорила, что это стыдно, и что у меня и так все есть.

Света в коттедже не любила. Наверное, он ей общежитие напоминал, поэтому мы всегда в домик просились, даже если путевка на комнату была. За бутылку водки поменять можно было. Мне тоже в домике больше нравилось. Все домики фанерные, одинаковые, только раскрашены по-разному. На игрушечные похожи. Вокруг - песок с ракушками. Как будто на пляже живешь.
А внутри все обычное - стол, стулья, кровати. Чисто - и ладно. Людям больше не нужно. Все равно все в домиках только спят и переодеваются. А на базу приезжают загорать и общаться.
Виктор Дмитриевич тоже приезжал с людьми пообщаться, посмотреть - как живут, чем живут. Детская площадка в порядке ли, исправны ли аттракционы в мини-парке.
Его дочь Вика, уже взрослая была, женщина. Рыбачка заядлая. Часами могла сидеть с удочкой на катере у причала.
И Виктор Дмитриевич там же, среди рыбаков. Шутит, за руку со всеми здоровается, разговаривает по-простому.

Заводчане его любили. Но не всякий свои беды в директорский кабинет понесет. Зато на рыбалке – сам бог велел откровенничать. Тем более, что с Викой давно уже все подружились и Виктор Дмитриевич тут никакой не Директор завода, а самый обыкновенный ее папа.
Вика родилась нездоровой, инвалидность ей дали. Виктор Дмитриевич с супругой так и не решились больше детей иметь.
Только у Загребаева все равно нас было много. Пять детских садов он отстроил. В одном - настоящий зверинец, в другом – вокально-инструментальный ансамбль, спортивный резерв, кукольный театр.
А, бывало, едет с совещания из Горкома Партии да и завернет в один из своих «питомников». И прямиком – на кухню, «чтобы подготовиться не успели».
- Кушать, - говорит, - хочу – умираю. Давайте, что есть! Ждать не стану.
А сам по кастрюлькам так и зыркает, чем тут детей кормят. И не приведи господь невкусной ему еда покажется.

Пионерские лагеря, базы отдыха, новогодние подарки – все контролировал, ничего из виду не упускал.
Дом культуры, когда отстроил – назвал его учебным комбинатом, чтобы налоги не платить и для народа – бесплатно было.
Открыл там отделение машиностроительного техникума и музыкальную студию, а нам – кино показывал.
«Москва слезам не верит» еще в центральных «залах» не вышла, афиши кругом, ажиотаж, очереди за билетами - за несколько дней. А мы уже видели.
Все у нас было. Даже «Третьяковская галерея» с выездной выставкой.
Каких только развлечений для детей не придумывал Виктор Дмитриевич. А мы любили по стройкам «лазить». Лучшее место для игры в «казаки-разбойники» или в «догонялки». Иногда даже в два состава на одной «площадке» собирались.
Большие пацаны прыгали со строительных лесов прямо на землю. Я тоже прыгала, если убежать было некуда, а «водить» не хотелось. Потом, когда леса эти увидела возле дома, дурно сделалось. Выходит, прыгали мы со второго этажа. С такой высоты и в воду не каждый рискует. Как только ноги не переломали?

Строил Загребаев много – людям жилье нужно, детей растить. Так что «игровых площадок» в нашем распоряжении всегда хватало, одна еще не «закрылась», а уже новую заложили. Но все это были дома типовые – так что каждый закоулок давно был изучен в мельчайших подробностях.
А тут – настоящий дворец! Учебно-курсовой комбинат.
Даже недостроенный еще «Электрон» завораживал широченными лестницами, огромными окнами и внутренними балконами. Все, как в сказках по телевизору. Какие уж игры, когда красота такая вокруг... и сторож спит. Самое время отправляться на архитектурную экскурсию. Мальчишки куда-то запропастились, а без них соблюдать тишину легче легкого.
До третьего этажа мы добрались на цыпочках, словно боялись спугнуть нахлынувшее ощущение будущего и обнаружить строительный мусор и пыльные серые ступеньки под ногами. Стены дворца не панельные, как теперь всюду строят, а из кирпича.
О! - вот и корыто с цементом.
- Еще не застыл, - прошептала Райка, наша «пионервожатая», подцепив на мастерок немного раствора. Она из нас самая старшая. С мальчиками уже целовалась. Теперь с Игорем дружит. Он веселый. Только наркоман. Райка очень переживает. А сегодня Игорь пропал. Вообще-то, мне кажется, что Игорь обыкновенный, но Райка говорит, что он блондин, с голубыми глазами и поэтому на него девчонки сами «вешаются».
Она ревнует, даже волосы гидроперидом «травит». Только Игорь смеется и говорит, что никогда ее не бросит.
Это не Райка рассказывала, мы сами подслушали. Мы думаем, что они поженятся. Только ей нужно десятый класс закончить, а то родители заругаются. А Райка свадьбу хочет - чтоб красиво все, и чтобы друзей было много. Такую без родителей не справишь.
И где этого Игоря целый день носит? Райка измаялась вся уже, а сама гордая – искать не идет. Но и на месте ей не сидится. Вот и потащила нас «на Электрон». А нам что? – айда, так айда. Тоже время девать некуда.

Новенькая оранжевая кладка была - не вровень. Видимо, где смену отработали, там и бросили все, как есть. Райка взяла кирпич и примерилась, чтобы уложить его в незаконченный ряд. Мы глазам своим не поверили! Неужели она это сделает?
Конечно, ей пришлось повозиться с непривычки, но в итоге получилось не так уж и плохо.
- Чур, я следующая, - прошептала я куда-то в пространство.
- А потом – я!
- И я, - вышли из оцепенения сестры Мироновы.
Раньше мы всегда вместе были - в школе, в бассейне, на улице. Потом выросли. У них другая подружка появилась. Наташка Пехова. А у меня Ирка Ильина. Но вечерами мы все равно «гуляли», с мальчишками нашими.
Мы в такие игры играли, что много народу нужно. Так и привыкли в одних и тех же местах собираться. Конечно, у девочек еще и своя, отдельная дружба была. Ну, и у мальчишек тоже. Мальчишки курили в тайне от нас, мы «на сады» ходили - яблоки воровать.
Курить, почему-то, совсем не хотелось, а если не хулиганить, то перед мальчишками и похвастаться нечем. Но теперь-то мы им нос утерли. Вон как наши кирпичики хорошо легли. Главное, чтобы строители не заметили.
- Может, и не заметят, или перекладывать не захотят, - мечтательно протянула Райка, – А давайте, свои кирпичи крестиками пометим. И завтра проверим.
Конечно, кирпичи наши «перекладывать» никто и не собирался, мало что там за крестики? – заштукатурятся.
Жаль только, что спорткомплекс без нас строили – вот где раздолье было бы! Но нас тогда еще и на свете не было, а Райка в пеленках барахталась.

Все правильно, «культуру - в массы» это хорошо, но сначала «в здоровом теле – здоровый дух» должен быть.
Когда спорткомплекс открылся, в него и ходить-то никто не хотел. Возьмут мяч -погоняют на улице в футбол, или в волейбол поиграют - вот и вся физкультура.
Потом в наш «Спутник» штангисты перевелись из какого-то клуба, вместе со своим тренером. У них все красивое было, настоящее – костюмы необычные, пояса, чтобы спину не надорвать, браслеты кожаные, широкие. Пудра специальная, чтобы снаряды в руках не скользили.
Мальчишки сначала посмотреть бегали, а потом в секции стали «записываться». И взрослые тоже подтягивались потихоньку, мускулы подкачать. Все лучше, чем в тесной комнате маяться, или на лавочке под подъездом.
Футбольное поле теперь гудело до самого вечера, соревнования между цехами по волейболу и баскетболу устраивались. Все красные, потные, но довольные - даже болельщики.
Детей на «закаливание» два раза в неделю в бассейн водили из детских садов. И школьников иногда. А вот взрослые - водные процедуры странным образом игнорировали.
Сменная обувь, мыло с мочалкой и резиновая шапочка – обязательно. Еще - не забыть полотенце и купальный костюм. И помыться, как следует, перед тем, как нырнешь. Медработник всегда на посту, не дремлет – скучно ему потому что. То ли дело - пальцем по спине поелозить. Плохо помылся – отправит обратно в душ. Стыдно.
А кто его знает, как хорошо здесь помыться. В бане – другое дело. Там и спину потрут, и веничком дубовым побалуют. В парилке вся грязь сама сходит. Снегом натрешься, когда с погодою повезет, так и вовсе – будто заново на свет народился. Нет, что-то в этом бассейне слишком уж сложные правила.
Вот на городских соревнованиях выступить можно. Рабочий день оплачивают, отгул дополнительный предоставляют. И как ты помылся, никто не интересуется. Плыви себе и плыви. Главное не победа, главное – участие. Чего уж там, поддержим честь родного завода.
От «Горгаза» вон, стыдно подумать, баба плывет. Смех один.

Оп-па... первая пришла.
Троих мужиков на круг «сделала». Во дает!
А Виктор Дмитриевич чего это с ней здоровается, знакомая что ли? Руку жмет, поздравляет.
- Кто такая? Откуда? Дети? Образование? – спрашивает Виктор Дмитриевич Свету мою. – Дам работу, общежитие, круглосуточный детский сад и очередь на изолированную квартиру. Только плавай ты, пожалуйста, в моем бассейне и за мой завод.
Вообще-то, хватка у Загребаева была «железная». Все предприятия платят налоги в государственную казну. А потом из этой же казны ждут свои деньги обратно – на разные социально-культурные и бытовые нужды, по утвержденному в начале пятилетки плану.
Но сколько бы ты денег в казну не платил, она, как известно, всегда пустая.
Только эта сказка была не про Виктора Дмитриевича. Он звонил в Москву и требовал зачет налогов в счет запланированных субсидий.
- Не заплачу! - говорит. – Нечем. Все на стройку учебного комбината пустил. Вы же мне план срываете, люди без премии останутся. Дайте зачет, говорю я вам, и – дело с концом.
Давали! Зачеты давали. Хотя спокойно мог бы и статью получить - «в особо крупных размерах». Смелый он был. Душой за дело болел. А что фамилия Загребаев - так по тем временам с «пятой графой» в паспорте директорами военных заводов не становились. Хоть национальность на нем заглавными буквами была написана, по отцу ли, по матери – уже и не важно.
Нет его больше, только память осталась. К Юбилею города, на 255-летие, у главной проходной заводской мемориальная доска появилась: «Бывшему директору завода «Гранит» Герою Социалистического труда Виктору Дмитриевичу Загребаеву» - за большой вклад в развитие города Ростова-на-Дону и Первомайского района.»
А может и не еврей он был, кто теперь разберет?