Джонни

Джонни, ты один,
ты бросаешь себя в это горькое «остуди»,
в обреченное «оступись»,
Джонни, ты один
в этом городе из руин.

Джонни, слышишь – мои письма не долетают.
Джонни, так далеко до мая,
до страха, до счастья, до слез,
до поля брани.
Мои письма, как облака, тают.

Джонни, утром кран подтекает
нервирует
бьет тишиной под дых.
В разных носках, со шрамами на обеих.
Джонни, ты же умеешь и за двоих
(Жизнь – нелепей, чем все фильмы Майкла Бэя)
на двадцатой минуте норд-веста понимаешь,
что день этот – не проза и даже не стих.

Джонни, фата моргана еще жива
На обесцвеченной перфоленте.
Джонни, было бы что пожелать.
Каждый внесет свою лепту.

Семь сорок пять, ворот удавки метро
затянет в свою обитель.
Джонни, ты – город с застывшим нутром,
(ты часто заливаешь его вином,
виски "и что-то еще, Geben Sie bitte")

Джонни-чудак, как все чудаки,
бросивший свою смерть на ветер.
Джонни «сбитые кулаки»,
как все удачливые не-игроки,
ставит на красное и на черное,
видит всё в сером свете.

Джонни,
в жилах течет весна.
Мы же не станем ее будить.
Ты только помни про тихое

«Джонни, не уходи»