альтернативная история

Над тайги зеленым морем ветер тучи разгоняет.
Между тучами и небом гордо реет буревестник.

А под ними, на телеге, от дождя в бушлат укрывшись,
Едет ярый кулачище - Апанас Лукич Морозов.

Тридцать шесть мешков огромных он везет муки ячменной
От колхоза в чащу прятать, испугавшись продразвёртки.

А за ним, в канавах прячась, перекатами, прыжками
Сын Павлуха поспевает - пионер колхозный первый.

Мы, жалея уши ваши, опускаем в нашей басне,
Как мешки кулак те прятал, как спешил потом домою.

Утро вечера мудрее, переходим сразу к делу.
Петухи кричат балдея, от работы кони дохнут.

Апанас Лукич доволен: спрятал хлеб - в амбарах пусто.
Не видать колхозным перцам дармового урожая.

Не успел Лукич откушать, слышит, точно - скрип телеги.
Председатель сельсовета, с ним пяток красноармейцев.

Председатель важен, статен, жаль, что в подранной шинелке,
Но зато - всегда с наганом и в лаптях на босу ногу.

«Мы Лукич к тебе по делу: нам в колхозе кушать неча.
Доставай свои запасы, все поделим  по закону».

«Что ты, Федя, бойся бога, я в деревне самый бедный,
Вкуса хлеба с колбасою я не помню уже с детства.

И в амбаре моём пусто и в хлеву одна кобылка.
Ну, а что тебя я толще, пухну с голода наверно».

Так, слезу в усищах пряча, соловьем свистел Морозов.
Федор явно не поверил и решил проверить лично.

Обыск начали с подвала, перешли потом на хату.
Не забыли и про баньку, даже в погреб заглянули.

Все облазил председатель, доски снял с полов в амбаре.
Все напрасно – нету хлеба,  пригорюнился наш Федор.

Сел на корточки в сортире, чтобы с мыслями собраться.
А, как только «бульк» услышал, сразу понял, где хлеб спрятан.

Целый день они ныряли, ведрами дерьмо черпали,
 Но, и тут красноармейцев ожидала неудача.

Нету хлеба, хоть ты тресни. Председатель чешет репу.
Тут сынок- Морозов младший подбегает, в ухо шепчет:

«Дядя Федя, знаю, видел, в лес увез мешки мой старый.
 Поносить тельняшку дайте, покажу  тогда  вам место».

«Ты не слушай его Федя, мал оболтус, не разумен.
 Видно сон ему приснился, да ремня давно не видел».
 

Председатель непреклонен, верит Павлику он больше
И мохорочкой ядреной забивает самокрутку.

Пашка тоже был не промах, попросил еще гармошку,
Гильз нагановских пяточек, ржавый штык и новый галстук.

Федор вечером вернулся, Апанаса взял под стражу,
Хлеб сложил в амбар колхозный - воцарилась справедливость.

Наш же Павлик - бравый парень, вечерочком сразу к Дашке,
Что жила за переездом в доме с черным мезонином.

В дяде Фединой тельняшке, жменя гильз в его кармане,
Штык на поясе, с гармошкой, с новым галстуком на шее.

Шел пацан к вершине славы, шел, не слыша криков: «Сволочь!»
И не слышал, как телега подкатила к нему сзади.

А в телеге братик с делом говорят: «Давай подбросим!
Не пристало пионеру пешкодралом в гости топать!»

Пашка, в мыслях о прекрасном, даже не подозревает,
Что они ему за батьку отомстить вдвоем собрались.

Он в телегу залезает, братик за спину заходит
И, немного размахнувшись, бьет мешком с навозом.

Отключился Павлик мигом, брат-то точно дело знает.
Черносотенная школа учит быть немногословным.

В лес они его привозят, вяжут руки, вяжут ноги.
И ведром воды озерной будят Павлика нескромно.

«Что, Иуда, продал батьку?» Дед схватил его за ухо.
У него рука, что клещи - он работал живодером.

Пашка понял - дело туго, с ним шутить ни кто не будет.
И пацан решил на жалость надавить, родня же все же.

«Дед, прости, я не виновен, тятька сам беду накликал.
Он же с детства меня мучил, заставлял учить уроки.

И любил он больше Митьку, (имя Митька носит старший)
И, вообще, хотел он дочку, помнишь, я носил косички».

«Дед, не слушай, врет, гаденыш, он мозги тебе засерет.
Мы решили - смерть и точка, хватит слушать эти бредни».
Раз решили, выбор сделан: удавили Пашку гады.
И с довольною улыбкой возвратилися в  деревню.

В этой басне нет морали, просто вам дадим совет мы:
Если хочешь стать героем, поскорей  сдавай батяню.

Только если сдал отца ты, поскорей сдавай дедулю,
Не забудь  и про братишку, стукани и на сестренку,

Чтоб потом, в лесу тенистом, не проститься с головою.
Будешь ты тогда героем, не посмертно - как наш Павлик.