Светлана Кузнецова. Слово любовь любопытно и цепко

Сборник «Светлана Кузнецова. Стихотворения», Москва, Советский писатель, 1986.

                ПАМЯТЬ ОТОСНИВШЕГОСЯ СНА

***

Слово "любовь" — любопытно и цепко,
Патока на языке,
Позолочённая медная цепка
На исхудалой руке.
И голубиное слово "голубчик"
В этих остатних ночах —
Поизносившийся, ветхий тулупчик
На исхудалых плечах.
Слово, оно ведь всего только слово,
В истину — щель, а не дверь,
Но по законам свободного лова
Дышит надеждою зверь.
Верит, летя по последнему следу,
В белых сугробах скользя,
Соболь — в спасенье, собака — в победу.
Иначе выжить нельзя.

1975
 

***

Читая сказку о любви,
Вникаю в смысл ее старинный.
Печально глажу мех звериный,
Читая сказку о любви.

Читая сказку о любви,
Вдыхаю меха запах редкий,
Такой навязчивый и резкий,
Читая сказку о любви.

Читая сказку о любви,
Считаю — сказка не помеха
Мне размышлять о пользе меха,
Читая сказку о любви.

Читая сказку о любви,
Неверие считаю долгом.
Но почему-то плачу долго,
Читая сказку о любви.

1975

***

Нынче я ощущаю виной
Темной родины тайные знанья.
Повторяй беспечально за мной
Золотые слова заклинанья.

В том лесу, где цветы не цветут,
Где никак не дождаться рассвета,
Самой зимней из зимних остуд
Да закончится краткое лето!

Я, умывшись холодной водой
После слез на плече у подруги,
Побывав еще раз молодой,
Возвращаюсь на тесные круги.

Возвращаюсь на заданный путь,
Твоему неподвластна круженью,
Но свою неизменную суть
Постигаю в ином постиженье.

И летит сквозь лихие года,
На пути не встречая приюта,
Несчастливых созвездий звезда,
Одинокая песня Бейрута.

1976


***

Говорю побережью — прощай, мое иго!
Догорает костер после праздника Лиго,
Догорает костер в честь Ивана Купалы,
Догорает звезда, что на землю упала.
Догорает звезда, затухает стыдливо.
Говорю я доверью — прощай, мое диво!
Я уже никогда не вернусь, не приеду,
Я сегодня справляю большую победу!
Лью я черный бальзам на тебя, моя рана!
Встанет завтра заря из морского тумана,
Смоет море следы после праздника Лиго.
Так прощай, побережье, прошай, мое иго!

1976

***

Та зима мне запомнилась грязью
И великой распутицей — путь,
Понапрасну славянскою вязью
Я пыталась его зачеркнуть.
Потому что не болью, не мукой,
По заслугам в минувшем виня,
А безликой, томительной скукой
Город твой наплывал на меня.
Наплывала, как серая глыба,
Монотонностью дел и людей
Прошлогодняя Латвия — рыба
Под капроновой сетью дождей.
А над нею в туманном просторе,
Холодна, далека, высока,
Озаряла недоброе море
Голубая звезда Рыбака.

1977


***

Последняя бабья утеха,
Последняя ласка любви,—
Накинуть накидку из меха
На голые плечи свои.

И чувствовать, как забывает
Душа твоя холод и зло,
Как тело твое согревает
Последнее в жизни тепло.

Мечта — никому не помеха,
Но с жизнью она не в ладу.
Не будет накидки из меха
Со мною в последнем году.

1977


***

Дай погадаю тебе по руке,
Грех твой прощается.
Рыба, ушедшая вверх по реке,
Не возвращается.
Красная рыба,
Белая рыба,
Вот ведь напасть!
Ну, выбирай,
Выбирай:
Либо — либо,
Чтоб не пропасть!
Грех твой прощается.
Грех твой прощается.
Так говорю.
Словом, что ныне к тебе обращается,
Благо творю.

1977


***

"Одеяльце соболье в ногах,
Да подушка в слезах..."
Я вдруг старое вспомню присловье,
Поправляя свое изголовье.

Повторяла присловье родня в прошлом веке,
Прикрывая опухшие, тяжкие веки.
...Ну, а мне-то что помнить про то одеяло,
Что облезло до срока, до срока слиняло?

Я богата. Бордовая шаль с бахромою
Беззаветно меня согревает зимою,
Бережет ото снов, ведь вставать надо рано,
Хоть и весь мой барыш в том, что небо багряно.

Хоть и вся моя прибыль, что с окон герани
Безответно сияют из завтрашней рани.
...Ну, а мне-то что думать про давние слезы?
И без слез нелегко продержаться в морозы.

Что прошло, то прошло. Не болит оно боле.
...Что мне делать с тобой, одеяльце соболье?

1977

***

Зеркало, сундук и пяльцы...
Я проснусь, а сон мой около,—
Синяя финифть на пальце
У Финиста, ясна сокола.

Я тебе, дружочек майский,
В зиму хладную не рада,—
У Финиста — финиш райский,
У меня же — финиш адов.

Не для комнаты убогой,
Сирой доле потакая,
За сырым лосиным логом
Синева взошла такая.

Есть граниты вековые
На распутьях трехдорожных.
Есть границы роковые
На путях неосторожных.

1980