Трепет

я посвящаю это стихотворение Римме Боровской и Ольге Кузьминой

Я не боюсь ничего -
Об этом знают мой стоматолог,
Один мой знакомый кинолог,
Балконы всех этажей выше второго...

Как там твой мальчик?
Скажи мне, как он?
Ему уже двадцать с гаком,
Тянет свой "честер" со смаком,
Считает это веской причиной
Всерьез называться мужчиной -
А говорили, что я наивный.

Я агрессивнее натрия и тяжелее свинца.
Я часть твоего лица,
Но не вроде глаз или губ -
Скорее морщинка на лбу -
Твой тридцать четвертый в февральском снегу...

Я депрессивней Кобейна и пьянее Панова.
Этакий белый клоун,
Я даже не слово,
Я даже не часть слова
Вроде суффикса или приставки.
Я заперт в комоде как справка,
Что тебе можно то-то и то-то.
Что с тобой? Это просто икота.

Мертвее меня только Ленин
И Леннон,
Но я известней пизанского крена,
Старого доброго русского хрена,
Я - Джалиль, бегущий из плена.

Я не помню числа,
Но люблю это солнце,
Я не помню месяца,
Но люблю это небо...
Где мы???
Какое может быть солнце?!?!
Это в эти-то пять-одиннадцать?!
Это в эти-то минус четырнадцать?!
Где-то в Ермолино, Белоусово, может в Протве...
Блять! Где здесь восток?!
Где здесь восторг?!
Где здесь причина не позвонить тебе?!...

Печальней меня был только Хаккинен в девяносто девятом.
В гнилой "девяносто девятой"
(Глупо было бы, если не мятой)
Мой друг Серега Зубков сдает на права, 
Моя беззубая голова
Хранит все эти слова,
Покрывая их как ржавчиной - матом.

И, черт возьми! Ты права -
Я влюбляюсь в каждую, которая мне улыбнется,
Но клином ни разу не вышибся клин.
Больно не будет. "Не бойся."
"Лена! "Ультракаин!"