Погореловка-страна

                *   *   *

Деревня моя среди холмов – зыбка узорная.
Сияющий небосвод – потолок.
Качается зыбка,
Привязанная к золотому кольцу в потолке
Солнечными лучами.

Господь, сохрани бытие ее иллюзорное.
Раскачивание деревне не впрок, -
Ей зябко и зыбко.
Боюсь ее вверить чужой, равнодушной руке –
Как бы не укачали!

*   *   *

Ища спасенья от беды,
Ты снова в детство загляни-ка.
Какие там шумят сады,
Какая зреет земляника!

В лугах у ласковой реки
Стеной разросся дождик спелый.
Траву скосили мужики,
А дождик – так и не успели.

Но, чтобы высохли луга,
Трудолюбивый и летучий,
Он сам тогда сметал в стога
Свои разорванные тучи.

И свежесть каждого цветка
Все объяснит легко и просто.
Какое счастье, что пока
Еще мы небольшого роста!

И, босоногие, в поля
Вбегаем, словно по ступеням.
И красоту свою земля
Нам открывает постепенно.

Душа наполнится сама
Избытком радостного вдоха.
… До земляники – три холма
Да поле сладкого гороха.   

МАТЕРИ

Ну в чем твоя тяжелая вина,
За что так жестко жизнь тебя карала?
Суровая, нещадная война
Украла твою молодость, украла!

А после – разве было до красот? –
Стирай, вари и дом держи в порядке,
Дрова руби, выпалывай осот,
Окучивай картофельные грядки.

Молись, чтоб детям Бог удачи дал,
Чтобы мечтали, радовались, пели…
А слезы – их никто и не видал, -
Они в твоих глазах перекипели.

Года бегут как волны по реке,
А сердце как платок по ветру бьется.
Любой непосвященный по руке
Судьбу твою прочтет – не ошибется.

Осенний цвет зима сожгла дотла,
Лишь в печке угли меркнущие тлеют…
Я знаю, как душа твоя светла.
Но волосы – зачем они светлеют?

*   *   *

Те, кто пряли рождения нашего нить, -
Как во многом и важном от них мы зависим!
Что забыть-схоронить, что сберечь-сохранить,
Чтоб подняться к далеким и радостным высям?

Испытанья на головы наши падут,
Будет сладко, тревожно, прекрасно и жутко.
Наши судьбы от нас никуда не уйдут, -
Между прошлым и будущим нет промежутка.

Время строить, бороться, дерзать и любить,
Наслаждаться покоем и ясной погодой…
Я живу. А меня ведь могло и не быть –
Моя мама рожденья двадцать первого года.

*   *   *

Словно ярмарка в деревне:
На калитках и на ветках,
На заборах и деревьях –
Все товары, все расцветки!

Тащат бабы для просушки
Связки с яркими платками
И атласные подушки
С необъятными боками.

Кумачовые сатины,
Рушники да покрывала,
Домотканые холстины,
Пряжу, шубы, одеяла.

Запах кожи, запах ситца
Теплой улицей несется.
Что носить - не износиться –
Пахнет ветром, пахнет солнцем…

*   *   *

Нет, мы не пострадали от войны.
Мы родились спустя десятилетье.
Но без отцов воспитанные дети
Не ищем в том родительской вины.

А вот солдат, упавший вниз лицом, -
Он мог в живых наверное остаться
И матери моей в мужья достаться,
И был бы замечательным отцом.

Душевным ранам долго не зажить,
Болеть неутихающею болью.
Неразделенной, горькою любовью
Вскормленные, мы долго будем жить!

Мы, может быть, и были рождены
Из ненависти к тем, кто убивает.
Война – такое зло, что не бывает
Совсем не пострадавших от войны.

ЛЕБЕДА

Никогда никому не чиню вреда,
Но в мой адрес упреки часты.
Почему говорят: лебеда-беда,
Разве я приношу несчастье?

Высыхают ручьи, не родят поля,
Почве жаждущей влаги мало.
И спасаю голодных от смерти я
Горькой горсточкою крахмала.

Разнесут ли пустой по дощечке дом,
Ветер высветлит остов рваный, -
Вырастаю, густая, на месте том,
Чтоб земля не зияла раной.

Пусть другою травою полны сады,
Не завидую жизни легкой.
Отцветают они, от чужой беды –
Равнодушные – так далеко!

САЛАМАТА

У печи гремят ухваты:
Мама стряпает обед.
Наготовит саламаты –
Ничего вкуснее нет!

Саламата, саламата,
Чугунок на два обхвата,
Деревянные ряды
Ложек, жадных до еды.

За столом так много места,
И распаренного теста
Хватит всем, кто стар и юн.
Двадцать рук – один чугун!

Мать притворно-грубовато
Стукнет ложкой: «Налетай!»
Ешься слаще, саламата,
Да во рту как сахар тай!

Поедим – и на полати
После сытного стола…
Я росла на саламате,
Весела да удала.

Кто теперь такое ест?
Но прошу, из дальних мест
Возвратясь в родную хату:
- Мама, сделай саламату!

*   *   *

Незаметно пройду деревней.
Не хозяйка теперь – чужая!
И в лицо мне повеет древним
Хлебным запахом урожая.

Обмелевшая речка в тине
И неубранные колосья,
Прошепчите, что вы простили! –
Но в ответ только: «гостья… гостья…»

Прозвенит колокольчик пыльный
Не приветствие, а тревогу:
«Поразъехались… позабыли
Заповедную в дом дорогу».

Сколько раньше в любом оконце
Было детских улыбок теплых!
Для кого синева и солнце
Отразились в ослепших стеклах?!

Вы о чем в тишине беззвездной
Тяжко думаете ночами,
Мои братья и мои сестры, –
Дорогие односельчане?

Как же мне оправдаться, робкой,
Мне – в ответ на упрек ваш веский?..
Но осталась ладонь широкой
И натруженно-деревенской.