Отречение 1925

Догулял он до тошнот от чужих глазён,
Под ногами ползёт пьянее его чернозём,
Следом стая рыжих девиц
За него цепляется бесстыжестью лиц.

Строг за дверью старый врач, и не рад:
Был поэт весел, добр, а теперь он распят.
Не жалел, спотыкаясь в кутёж лицом,
А теперь сам себя обозвал больным подлецом.

Он отрёкся, - напишут газетные моли.
Он пропойца, - добавят, - он груб, обездолен.
Хладом лжи одолеют крестьянскую грудь
И забвенью они предадут его путь...


Рецензии