Гриня

ГРИНЯ
Летка села в автобусе около окна. Мысли потекли по привычному руслу: «Гриня, милый, зачем ты покинул меня. Без тебя так тоскливо! И пристают всякие!»
     Слёзы потекли, несмотря на все старания. Она их не вытирала, просто прикрыла глаза.   Ещё целый год жить в этом городишке! Среди скучных одноклассников, мечтающих о выпивке и быстром сексе. Полета вздохнула. Мама любила делить её имя на две части и обычно говорила:
– Поле… Лето… ветерок …Лето ты наше! Леточка! Летка! – и улыбалась.
А отец называл её Анютины Глазки и подолгу смотрел на неё, когда бывал дома. Глаза у неё и вправду были необычного фиолетового цвета. Мамины.
  Они с мамой хорошо понимали друг друга, за пятнадцать прожитых лет ни разу не ругались, только спорили. Обижаться и не разговаривать  друг с другом они могли не более пяти минут.
 Всё оборвалось в одно мгновение…Грузовик, пьяный водитель, скользкая дорога… Мама шла к Летке в школу, на родительское собрание.
Отец как-то сразу постарел, пропадал на работе, Лета видела – он страдает. Она пыталась с ним поговорить, но неудачно, он отстранялся и уходил. В конце концов, приехала бабушка, закрылась надолго с отцом на кухне,  и тот уехал на три года строить завод куда-то в Африку. Квартиру сдали знакомым, а Полета в середине ноября переехала к бабушке, чтобы доучиться последний  год в школе.
 В мыслях она часто разговаривала с Гриней – догом чёрно-белой мраморной масти. На самом деле родовитого пса звали Грегори Самуэль. Его подарил отцу старый друг по институту, он привёз Грегори из Франции. У собаки оказались странные зелёные глаза. Мама, хорошо владевшая английским языком, сказала, что догу больше подходит кличка Грин, а Летка – ей тогда было четыре года – чётко выговорила: «Гриня!» С тех пор так и звали.
В первый же день девчушка притащила маленькое одеяло и подушку на лежанку к собаке, улеглась под бочок и уснула, крепко обнимая пса. Заглянув в спальню, родители тихо засмеялись:
– Две собачки, – Летка родилась в год собаки, – нашли друг друга!
Они спали рядом, девочка рассказывала другу о своих обидах и радостях, она отлично понимала пса. За год пес вырос, обучился охранять маленькую хозяйку. Грегори был добродушным, позволял малышам таскать себя за уши и даже катал их возле песочницы, но вечерами, когда они с Полетой выходили на прогулку, он как-то подбирался и становился недоверчиво-осторожным охранником.
Несколько раз Гриня спасал девочку от неприятностей.  Ей было десять лет, когда после прогулки, как обычно, Полета вызвала лифт и, обняв пса, шептала ему на ухо о том, как они будут грызть перед сном сухарики – Грегори их обожал! Внезапно пёс насторожился и, повернувшись, закрыл собой девочку. Летка подняла глаза, незнакомый мужчина приближался к ним быстрой походкой. В это время открылись двери подошедшего лифта.
– Подождите меня, пожалуйста!
Пёс заворчал, обнажив клыки. Незнакомец остановился:
– Уймите, пса, маленькая леди, – улыбчиво проговорил он.
Но от этой улыбки у Полеты пробежал холодок по спине. Однако, распрямив плечи, она громко сказала мужчине:
– Стоять! Не подходите!
Гриня напряг спину, готовясь к прыжку, шерсть на его холке вздыбилась.
Криво усмехаясь, мужчина отпрянул назад:
– Чего ты? В гости я, к другу в гости! – зачастил он. – Не хотите ехать со мной? Ладно. Только потом лифт пришлите.
Слегка двинув правую лапу вперёд, пёс раскатисто рявкнул. Мужчина исчез, хлопнула дверь подъезда. Летка не успела испугаться, зато родители были напуганы её рассказом – утром, в соседнем доме была убита восьмилетняя девочка, тело нашли в лифте. За неделю в подъезде поставили двери с домофоном, а девочке строго-настрого запретили гулять позже шести, особенно зимой.
Но время шло, страсти утихли. Лета ещё больше сблизилась с Гриней. На прогулках иногда он преграждал ей дорогу и подталкивал носом или телом в другом направлении. Девочка не спорила, поворачивала, и потом узнавала, что в этом переулке был сбит машиной прохожий, в том скверике хулиганы устроили разборку, а на этой улочке кто-то снял все крышки люка и это просто чудо, что никто не свалился в колодец. Лета догадывалась, что у пса необычное чутьё, но как он чуял такие неприятности, она не понимала.
  Время бежало, Грегори старел, Летка гнала от себя мысли о расставании, однако, это произошло. Мама погибла в мае, а в июне заболел Грегори, отказали задние ноги. Вызвали ветеринара, тот осмотрел пса и покачал отрицательно  головой. Вскоре пёс не поднимался, не ел, не пил. Однажды отец сказал странным голосом:
– Пойди, погуляй немного, Леточка, я посижу с Грегори. Хлеба купишь, а то я забыл зайти в магазин.
 У неё сжалось сердце, она обняла друга за шею, глядя ему в глаза, а тот вдруг кивнул. Летка вгляделась в собаку, еле слышно проговорила:
– Нет, Грегори, не оставляй меня одну!
Пёс вздохнул и толкнул её носом в сторону двери. Девушка перевела взгляд от собаки к отцу, а потом решительно сказала тихим голосом:
– Папа, я буду с ним до конца, зови ветеринара.
– Дочка, – заволновался Олег, – мы хотели его увезти за город и там…
– Нет, папа, пусть это будет здесь.
У неё хватило сил обнять пса и шептать:
– Смотри мне в глаза, Гриня, это не больно, просто смотри мне в глаза.
Взгляд собаки угас, у Леты закружилась голова, и стало вдруг очень темно.
  Перебравшись к бабушке, Летка поняла, что трудности не закончились. Училась она, как прежде, легко, но это не помогло найти новых друзей. Класс был дружный, весёлый, но беззаботный. Одноклассницы твердили:
– Не парься, Летка, жизнь одна и прожить её надо весело! Чтобы не было мучительно и больно!
 Лета сходила в гости к одной, второй, и поняла, что ей скучно, говорить постоянно о парнях, одежде, успехах в постели не хотелось, да и противно было слушать. Она стала сторониться классных сборов, но иногда всё же «выходила в свет» – ездила с одноклассниками в клуб, где выделялась умением красиво, пластично двигаться под музыку. Каждый раз к ней кто-нибудь цеплялся, но ей удавалось ускользнуть безо всяких неприятностей.
 Летка очнулась от воспоминаний, едва не пропустив остановку, но успела, спрыгнула с подножки и быстро завернула направо, к  многоэтажкам. От остановки вслед за ней двинулась компания подвыпивших парней. Сначала они просто отпускали однообразные плоские шуточки.
Каждая реплика сопровождалась взрывами смеха. Летка ускорила шаг, она почти пробежала арку, ведущую во двор, но посередине остановилась – навстречу шли два неприятных типа. Сзади раздался смех. Девушка прижалась спиной к стене, отчаянно озираясь. Ногой она наткнулась на что-то и, наклонившись, подобрала короткий, не более полуметра, железный прут арматуры. Фигуры остановились чуть поодаль, вслух размышляя, что они будут делать с Леткой.
Слова вырвались сами:
– Грэгори, на помощь! Опасность!
Парни откровенно заржали:
– Это кто ж такой? Американец, что ли? Слыхал? Грегори!
Под сводами арки раздался негромкий угрожающий рык. Тень огромной собаки скользнула по стене и встала между Летой и этими.
– Гриня? – всхлипнула девушка.
 Что-то толкнуло её в бок по направлению к домам. Она шагнула раз, ещё, потом побежала, бросив железку по дороге. Оглянулась у самого конца арки и ясно увидела зелёные глаза Грегори. Не помня себя, добежала до квартиры и, слегка задержавшись у двери, выскользнула на балкон. Под аркой была тишина.

 Наутро город гудел от новостей. Четверо парней попали в больницу. Все они лепетали нечто несуразное о громадном псе, внезапно напавшем на них и бесследно исчезнувшем. Время нападения, как ни странно, они называли по-разному – кто говорил в десять вечера, кто в одиннадцать, а кто и в полночь. Врачи разводили руками – похоже на укусы животного, но не совсем. Поскольку потерпевшие были в алкогольном, и в наркотическом опьянении, их, подлечив, закрыли в психиатрическом отделении.
   Вечерами Летка ходила под арку, стараясь не попадаться никому на глаза, вставала на то место у стены и, закрыв глаза, звала:
– Гриня, ко мне! Гриня! Ну, пожалуйста!
 Однако ни разу пёс не откликнулся на призыв хозяйки.
 
    Через несколько лет, когда Полета вышла замуж и родила сына, пожилая няня Семёновна в роддоме рассказывала утром сменщице:
– Чуть со страху не умерла! Представь, Анна, сидит и глядит! Сама здоровая, темная с белыми крапинами. Страх господень!
Миловидная сменщица улыбнулась:
– Ночью всё кажется большим и страшным.
– Ну, не знаю, – протянула, уже сомневаясь, Семёновна. – И всё же была собака! Здоровая! И красивая и страшная одновременно!
– А куда она смотрела, говоришь?
– Так в аккурат на пятую палату! Над нами-то пятая!
  Полету взволновал случайно подслушанный разговор. На следующую ночь она не спала, ожидая восхода Луны, а потом тихонько подошла к окну. Прямо на снегу, у берёзы сидел Грегори, она сразу узнала его. Некоторое время они с нежностью смотрели друг на друга, потом Гриня кивнул так же, как тогда, перед уколом и, развернувшись, огромной тенью перемахнул забор.
 Сына Летка назвала Григорием.