Стрелок

  Егор Фомич жил возле аэродрома. И когда его сильно доставали своим рёвом самолёты, он брал ружьё и отстреливал пару-тройку из них. И пока обломки собирали, да комиссии работали – на какое-то  время становилось потише. Как-то ясным летним днём стал он снова по летящему самолёту палить, а лётчик из кабины высунулся и кулаком грозит:

- Я тебе, итти его мать, постреляю! Я тебе постреляю, стрелок хренов!  Я твои редиски с укропом так дустом посыплю – на два метра черви в землю улезут!

Егор Фомич ружьё вниз опустил, кричит вслед летуну:

- Дустом-то дурак посыплет! Навозом бы лучше посыпал!

    Однажды козью ножку свернул, курит на завалинке, под ласковым солнышком греется, смотрит, едрёна копоть, самолёт к нему в огород приземлился!

- Ну,  черти, совсем обнаглели!

К самолёту бросился, дверь кабины рванул на себя, а там бледная девушка-лётчик сидит в полуобморочном состоянии.

- Что с тобой? Ты кто такая?

- Я -  отважная лётчица Полина Раскова. Ранний токсикоз у меня, вот и плохо сделалось…

    Отнёс Егор Фомич девушку в дом на кровать, укропной водой напоил, мокрое полотенце на голову положил. А она шепчет дрожащими губами:

- Я правительственное письмо везу товарищу Сталину. Никак нельзя мне у вас задерживаться.

- Правительственное говоришь? Товарищу Сталину? Да, дело сурьёзное.…  Но куда ж ты такая полетишь?!  И аэроплан поломаешь и сама угробишься!

Походил по избе из угла в угол, затылок поскрёб, а потом и говорит:

- Ладно, раз такое дело, сам твой пакет в Кремль отнесу!

Письмо за подкладкой шапки спрятал, пиджак надел, кирзовые сапоги тряпочкой протёр и пошёл к товарищу Сталину.

    Долго ли, коротко ли шёл он и попался ему навстречу лётчик на велосипеде.

- Дедушка,   к вам в деревню самолёт не залетал?

- А ты кто таков будешь?!

- Я Валерий Чкалов, мы с девушкой на одном самолёте летаем.

- Залетел твой самолёт.… И девушка твоя залетела. Но это уж вы сами  как-нибудь разбирайтесь.

     Улетели отважные авиаторы, а Егор Фомич снова цигаркой на завалинке дымит. Но лётчики теперь, когда над ним летят, обязательно рукой помашут, газеток ему сбросят для самокруток, продуктов каких, семян для укропа и петрушки.  А Егор Фомич махнёт им в ответ ушанкой и смотрит долго в синее небо. И больше не стрелял он по самолётам. Да и не мешали они ему уже - после того, как мешок с картошкой на голову упал, глуховат стал.