Охотник

ОХОТНИК

Надоело слушать жёнино нытьё
И под вечер из дому, прихватив ружьё,
Словно на охоту уток пострелять,
Я подался к милой – ночку погулять.

Поднимаюсь лихо на шестой этаж
И стучусь к ней в двери: «Отворяй-ка, Маш!
Дай полюбоваться на тебя, мой свет…»
Но мне из-за двери прозвучал ответ:

«Подожди немного, я сейчас открою
И тебя, дружочек, в землю враз зарою.
Выпустив наружу кровь и потроха,
Отучу навеки, как лепить рога!»

Двери отворились, и пробила дрожь –
Мужик здоровенный, со Сталлоней схож,
Словно дуб могучий возник на пороге.
У меня с испугу подкосились ноги.

В голове уж мысли рысью понеслись –
Мол, прощай, милашка, и прощай-ка жизнь.
Только вдруг я слышу Машин голосок:
«Перестань, соседушка – это мой дружок.

Не к твоей он жёнке, я прошу, поверь,
А ко мне припёрся – спутал только дверь.
Так что, успокойся, брось бельми вращать,
Смертью неминучей мужика стращать».

Целый час у Маши приходил в себя.
А она мне, ушко нежно теребя,
Повторяла тихо уж в который раз:
«Это от того-то, что не кажешь глаз,

Что свою голубку уж давно забыл,
Что ко мне, милёнок, охладел твой пыл.
Вот тебя-то, Вася, сильно я люблю –
По ночам страдаю, слёзы ручьем лью…»

Но сказал я Маше – ты, мол, не права
И моя любовь для тебя жива.
Нету в мире краше и милей, чем ты.
Ты – моя отрада, ты – мои мечты.

Не забыл тебя я, не напала лень –
Я к тебе бы шастал, хоть бы через день,
Только как от жёнки замету я след
В дни, когда охоте наложён запрет?

Поцелуем губы оборвали речи
И халат свалился, обнажая плечи.
Страстью опьянённый я ласкал всё тело
И душа по неге к небесам летела.

К чему, когда мы вместе о прошлом горевать? –
И бросились в объятьях на пышную кровать.
Она под нами долго ходила ходуном,
Что скрип её, казалось, на весь был слышен дом.

Один сосед по стенке со злобой молотил:
«Нельзя ль возиться тише?!» - от зависти вопил.
А я купался в ласках и в счастье уплывал
И Машеньку с макушки до пяток целовал.

Ночь промчалась мигом в сплетении потных тел,
А следом столь же быстро и день весь пролетел.
Надо мне прощаться, идти к себе домой…
И я смахнул украдкой слезу с лица рукой.

И обнял свою Машу нежно за плечо.
А она шепнула: «Заходи ещё…»
Взяв свое ружьишко и пустой ягдташ,
С грустью я покинул милый мне этаж…

Фонари горели в золотой листве…
У меня же бились мысли в голове –
Как держать отчёт мне перед женой,
Почему с охоты я пришел пустой?

Выход очень быстро отыскался тут –
Нынче ж в магазинах уток продают!
И, идя до дому на исходе суток,
Купил я в магазине ощипанных трёх уток.

Жена смотрела долго, пытаясь то понять –
Как это утки могут без перьев так летать?
А я сказал ей хитро, опустив свой взор:
«Какие там летали, я тех и бил в упор!..»