Царица Агата

Пролог

–  Расскажу  тебе  я сказку
Про любовь, и про обман,
И про нежность чувств, и ласку,
И любовных слов дурман,
Про принцесс и принцев славных,
Про неведомый скандал
Меж  народов православных,
И веселый карнавал.
В этой сказке, как взаправду,
Люди любят и творят,
Утоляют свою жажду
И неправду говорят,
Веселятся и тоскуют
По любимым и родным,
И мечтают, и ревнуют,
Поклоняются святым.
В персонажах ты узнаешь
Тех, кто рядом и далек.
Если все ж не угадаешь –
Сказки впрок пойдет урок.

I. Царь

Как-то в давнюю годину
Жил в одной из южных стран
Царь, и был наполовину
Карлик он и великан.
– Не бывает так! – Ты скажешь. –
Или карлик, иль атлант!
Неувязку ты подскажешь:
Щуплый карлик – не гигант!
– Обожди, - скажу. – Родная,
Это сказка, в ней видать,
У кого душа пустая,
Кто героем может стать.
Тот, кто добр и наивен,
Тот гигант, великий он!
Тот, кто злюка и противен,
Тот становится смешон.
Ну а царь наш, тот был злюка,
Зла  хватило б пятерым.
Рядом с ним – какая скука!
Вот и вырос он большим.
Иногда бывал он добрым.
В этот день был очень мил.
Нежным, ласковым и скромным
Ростом маленьким он был.

II. Царица

Царь женат был на царице
Благороднейших кровей.
Красота в ней, что в зарнице
При отсутствии дождей.
Взгляд ее манил и ранил
Сотней стрел любовных грёз.
Многим головы дурманил,
Лишь оставив море слёз.
Чувств классические губки
Вызывали взрыв. И Бог
Из-за них мужчин поступки
Тоже объяснить не мог.
Стан царицы бесподобен,
Лишь ей стоило пройти,
Всякий рыцарь был способен
Разменять судьбы пути.
Ты подумаешь наверно,
Что царица та была
Своему царю неверной,
По реке любви плыла,
Завлекала кавалеров
В сети страстные свои,
Обличая лицемеров
В лжи, в порочности любви!
Разуверить тебя смею:
– Не судите сгоряча!
На заклад подставлю шею
Под топор я палача!

III. Первая встреча

Но однажды как-то летом
На охоту царь сбежал.
Только день пришел с рассветом,
На коня царь. Ускакал.
В полдень рыцарь шел тропою,
Под уздцы коня ведя.
Подошел он к водопою –
Отдыхал, коня поя.
В это время из окошка
В замке, что напротив был,
И к нему вела дорожка
С места, рыцарь где застыл,
Та царица посмотрела,
Как живет ее народ,
Что-то вымолвить хотела,
Только приоткрыла рот,
Вдруг увидела мужчину,
Молодого удальца,
И не став тянуть резину,
Выслала к нему гонца.
Только рыцарь встал в гостиной,
Тут же вышла не спеша,
Та царица (взгляд невинный),
От волненья чуть дыша:
– Вижу, рыцарь благородный,
Из далеких ты краев.
Ты, наверное, голодный?
Завтрак в замке уж готов!
Не разделишь ли со мною
Мою трапезу? Ах, да!
Забываю я порою
Представляться. Вот беда!
Все зовут меня Агатой,
Хоть с рожденья я – Агат.
Из семьи я небогатой,
С мест, красивый где закат!..
– А меня зовут Жасоном,
С обнищавшей я семьи.
И по нашенским законам
Я  объездил полземли
В поисках не только счастья,
Но богатство чтоб обресть,
С новыми людьми встречаться,
Закрепить чтоб рода честь…
Так за завтраком неспешно
В их беседах и в вине
К ним подкралась неизбежно
Ночь, застав наедине.
И Агата, не смутившись,
Приготовила постель,
И Жасон, преобразившись,
Прыг в постель, как в колыбель.
До утра глаз не смыкая
И Агата, и Жасон,
Наслажденье получая,
Прогоняли крепкий сон.
Успокоившись под утро,
Распластавшись кое-как,
Чмокнув даме губки шустро,
Ей Жасон сказал в стихах:

IV. Стихи Жасона

– Милый славный мой ребенок,
Птичка, рыбка, мотылек,
Желтокрылый мой цыпленок,
Фея, пчелка, лепесток!
Знаю ведь, о чем толкую,
Много стран я посещал,
И на всей земле такую
Женщину я не встречал!
Ежик, киска, мой зверенок,
Зайчик, ангел, свет души,
Песик, ласточка, мышонок,
Моя тропочка в глуши,
Словно речка голубая,
Ворожишь и манишь ты!
Будто солнцем согревая,
Возрождаешь все мечты!
Ты, как ягодка клубничка,
Сладким соком напоишь,
И, как чистая водичка,
Мою жажду утолишь!
Шаловливый мой бесенок,
Моим сердцем завладев,
Словно маленький рысенок,
Свой мурлыкаешь напев!
Как котенок, ты игрива,
Бесподобна, озорна!
Как березка, ты красива,
Сладострастна и нежна!

V. Ответ Агаты

Речи страстные Агате
Оказались по нутру.
Как в цветочном аромате,
В них купалась поутру:
– Мой Жасон, так не хватает
Этих слов и нежных чувств,
От которых замирает
Сердце, требуя безумств.
Нежных слов жду, не дождусь я
От законного мужа.
Ночью вдруг в поту проснусь я,
От желания дрожа, –
От меня он, отвернувшись,
Спит всю ночь, вовсю храпит.
Повернется лишь, ругнувшись,
И опять всю ночь он спит.
Истомилась я душою –
Нету страсти, ласок, слов!
А любовью жить большою
Я желаю без оков!..

VI. Автор:

- Что сказать? Порой мы сами,
Женщин искренне любя,
Но без страсти и словами
Губим их, любовь, себя.
Безразличьем  и обманом
Наполняем  жизнь свою,
Ищем призрак за туманом,
Знает Бог, в каком краю!
И когда на горизонте
Появляется Жасон,
Объясниться вам позвольте –
В ложе вашем будет он!
Так Агата, попращавшись,
Чтоб Жасона не терять,
И в своей любви признавшись,
В другу ночь зовет опять,
Чтоб любовью насладиться,
Чтобы ласку получить,
Страстью дать душе напиться,
Телу голод утолить.
Продолжалось так недолго,
Есть всему всегда конец –
Обреченный царским долгом,
Царь вернулся, наконец.
А Жасон, собрав манатки,
Снарядив свово коня,
Припустился без оглядки,
Родовую честь храня.

VII. Граф Ланской

В фаворитах, в приближенных
У царя был граф Ланской.
С виду был он из блаженных,
Но шутник, в глазах с тоской,
Балагур, седой и странный,
И до женщин был охоч,
Не пропустит, окаянный,
Ни одну любовну ночь.
До всего ему есть дело:
И до сплетен, и интриг.
Ссорил он людей умело,
И опять мирил их вмиг.
А с царем придя с охоты,
И не тратя время зря,
На себя он взял заботы,
Всей душою в них горя,
Выведать, как у царицы
Без царя сложился день,
Соблюла ль она границы,
Что ей можно, что ей лень.
И прознав все про Жасона,
Граф царю не дал доклад
В нарушение закона –
И сему был очень рад!
Стоит мне вам, по-секрету,
Рассказать, что граф Ланской
Был влюблен в царицу эту,
Потеряв души покой.

VIII. Агата и граф Ланской

Как-то царь решил встряхнуться,
Разогнать мужскую кровь,
И от дел чтоб отмахнуться,
Кутежу предаться вновь.
Он собрал с собою свиту
Донжуанов и льстецов,
Составляли что элиту
В мире рьяных подлецов.
Граф Ланской больным сказался
И с царем кутить не шел.
В замке царском он остался,
В том причину он нашел.
Только царь со свитой скрылся,
Время граф, не тратя зря,
Тут к Агате вмиг явился,
Сладки речи говоря:
 - Солнца свет, моя царица,
Меркнет пред твоей красой!
Мне б умыться, моя жрица,
Глаз твоих святой слезой!
Счастья большего не знал бы,
Только б рядом быть с тобой.
Никогда не уставал бы,
Был доволен бы судьбой!
Я в своих мечтах лелею
Нашу дружбу и любовь,
От одной лишь мысли млею:
Твою тонку чмокнуть бровь!
Только ночь закроет небо,
Мое тело уж горит!
Я гляжусь тебе нелепо,
Но то сердце говорит!..
Графа выслушав, Агата,
От волненья чуть дыша,
Отвечала: «Виновата
Я ли, что моя душа
Не приемлет твоей ласки
И любви порывов страсть?..
Буду честной, я огласки
Опасаюсь. Не попасть
Нам бы в гнев, опалу царску
От твоих признаний, граф…
Он задаст такую встряску!..
Ты же знаешь его нрав!
За любовь я благодарна,
Но покойно будет нам,
Как бы не было печально,
Подчиняться не сердцам…»
Был таков ответ Агаты.
Граф, отдав царице честь,
Убежал в свои пенаты,
Затаив коварну месть.

IX. Маркиз де ля Фатан

В царстве царскими делами,
Когда царь в кутеж ходил,
И когда сорил деньгами,
Когда шашни заводил,
То в отсутствиях частых,
Возникавших, как буран,
Исполнителем сил властных
Был маркиз де ля Фатан.
Ростом был он невысоким,
Но силен, могуч в плечах.
С взглядом острым, синеоким,
С сединою в волосах.
Иногда бывал жестоким,
Если бунт ходил гасить.
Обладал умом далеким.
Любил вкусно закусить.
И в работе был упрямым,
Спуску всем он не давал,
Был начальником он рьяным –
Царь его не забывал:
То медальку ему вручит,
То именьем наградит,
Иль пушнинку ему всучит,
Иль налоги сократит.
Отправляясь на охоту,
Иль вдаряясь в кутежи,
Царь спокоен за работу
Был, не думая о лжи.
Объявились как-то слухи,
Что в имениях царя,
Где в лесах тропинки сухи,
Где скрывается заря,
Появился златорогий,
Серый, как от солнца тень,
Сам от старости убогий,
Но еще живой олень.
Услыхав такую новость,
Царь созвал всех егерей.
Отразив в лице суровость,
В лес отправился скорей.
Но маркиз остался в замке,
Чтоб делами управлять,
Чтоб в законной твердой рамке
Государство укреплять.

X. Агата и маркиз

Вот прошла уже неделя,
Прошел месяц, потом год,
Зацвели сады в апреле,
Чтоб по осени дать плод.
Царь безумному веселью
Предался, забыв про долг.
Лишь маркиз задался целью –
Он работал словно волк:
Как казну пополнить златом,
Как собрать с крестьян оброк,
Сделать царство как богатым,
Чтоб богатства было впрок.
Даже долгими ночами
В кабинете пропадал.
Молча, лишь ведя плечами,
Все считал, писал, читал.
Ля Фатан, так засидевшись,
Все ища казны потерь,
Потянувшись, оглядевшись,
Видит, вдруг, открылась дверь.
И в проем двери спокойно
В кабинет вошла Агат,
В кресло сев непринужденно,
И сказала: «Говорят,
Что с охоты царь нескоро
Возвратится, что  опять
Все дела идут не споро –
Чтоб оленя не терять,
Царь крестьян собрал с округи
Всех поставил в один ряд,
Были чтоб не зря потуги…
Так ведь люди говорят…»
- Что ответить вам, царица?
Чтоб вы поняли сполна,
Хоть олень и не тигрица,
Но охота все ж трудна.
- Я не спорю, друг наш верный,
Не могу никак понять –
Есть же рог обыкновенный,
На златой зачем менять?..
Вдруг царица рассмеялась,
Рассмеялся ля Фатан.
Новизна их чувств рождалась,
И рождался их роман.
Долго оба так смеялись
Над двусмыслием тех слов.
Встали, нежно вдруг обнялись,
Приближая сонм грехов.
С страстью, нежностью и лаской
Души их взлетели ввысь.
Хоть с немаленькой опаской,
Блуду все же предались.
Жизнь нередко нас подводит…
И у женщин, и мужчин
Почему так происходит,
Не могу понять причин.
Близость их была недолгой
Жажду лишь уняв свою –
Связь была их нитью тонкой –
Распрощались поутру.
Но неведомо им было,
Что свидетелем в тот миг
Третий был, и то решило
Ход истории интриг.

XI. Леди Сара Артфул

Леди Артфул была душкой
И собою не дурна,
И была Агате дружкой…
И с царем была нежна.
В жизни часто так бывает,
И не только у царей,
Нежный друг наш забывает,
Не становится мудрей,
Что доверьем, облеченный,
Вхож в любую нашу дверь,
Для общенья вожделенный,
Не доставит нам потерь.
Чувства нежные питаем
К другу, искренне любя,
Мы порою забываем
Уважать свое…  себя…
Как и в жизни, так и в сказке
Люди завистью горят,
И порой в их нежной ласке
Вмешан сладкий страшный яд.
Так, задолго до романов,
Тех, что в сказке говорю,
До начала всех скандалов
Захотелось вдруг царю
В юбилейную годину
Его царства над страной
На соседа, на вражину
Пойти  с армией войной.
В первой битве неудачной
Царь позорно был пленен,
И натуре его алчной
Нанесен был злой урон.
Долго царь был в гневе страшном
Никого не подпускал.
В настроенье этом мрачном
Много дней, недель скучал.
Царь пока страдал уныньем,
Сара-душечка была
С той поры, и так поныне,
В дружбе с ним нежна, мила…
Чтоб понятно вам все было,
Должен смело я сказать:
Царя леди не любила,
Но умела угождать.
Тайным замыслом горела
И мечтой одной жила –
Стать царицею хотела,
И к царю была мила.
К своей цели шла упрямо,
Улыбаясь всем, смеясь,
Не разыгрывая драмы
И последствий не боясь.
Не спалось в ту ночку Саре,
Вдруг с постели сорвалась,
Как была, так в сарафане,
К Агат в спальню собралась.
Не застав Агат в покоях,
Сара дальше побрела.
Увидав просвет в обоях –
В чем тут дело, поняла.

XII. Граф Ланской и леди Артфул

 День прошел, другой, шел третий,
И к закату граф Ланской
Прискакал, царя чтоб встретить –
Возвращался тот домой.
Объявил царице радость,
Крепко ручку ее сжал…
Сбросить чтоб во сне усталость,
В свою спальню убежал.
Только граф в постель улегся
Дверь открылась, и вошла
Сара. Вся  от страсти вьется,
От волненья чуть дыша:
- Милый, нежный мой романтик,
Целый год тебя ждала!
Твои губки, словно бантик!
А глаза, что зеркала!
Истомилась ожиданьем
Теплых ласок твоих рук,
Необузданным желаньем
Я горю к тебе, мой друг!
Граф уставшим был, но все же
Ночь трудился, что есть сил.
За труды свои чуть позже
Он сполна все получил.
Утолившись страстью, Сара
Рассказала про бедлам,
Что творится в замке старом,
Пока царь был по делам.
Про царицу рассказала,
Ля Фатана и про то,
Как про тайну их узнала…
Остальное всё – ничто!
Оживился граф мгновенно,
Призадумался, как есть,
И сказал: «Да. Непременно,
До царя такую весть,
Не скрывая, откровенно,
Надо нам скорей донесть.
Тяжело то? Несомненно!..
Чтоб спасти цареву честь,
Ты должна царю намедни,
Как вернется в замок он,
Объяснить все, но не медли,
Как прогонит всех он вон».
- Все я сделаю, как скажешь –
Я раба любви твоей!
Жизнью, если ты прикажешь,
Я пожертвую своей!

XIII. Возвращение царя

Царь с охоты возвратился
Злой, угрюмый и смурной.
В своем кресле разместился,
Бросил взгляд на всех дурной.
В неудаче на охоте
Обвинял он всех подряд:
- Даром все вы хлеб мой жрете,
Толку с вас, как от котят.
Что стоите взгляд, потупив?..
Иль не рады вы царю!?
Брови на лице насупив…
Иль неправду говорю?
Разобраться с вами надо,
Чтоб стоял в округе стон…
Ну, и люди! Ну и стадо!
Тьфу, на вас! Пошли все вон!!!
Всех прогнав, наш царь остался
В своей комнате один.
Только с мыслями собрался,
Сара входит: «Господин,
Не желаешь ли с дорожки
Выпить чарочку вина?
Если хочешь твои ножки
Я отмою?..  Я нужна?»
- Оставайся. – Царь ответил. –
И подай-ка мне еды…
Вот народ!.. Царя как встретил –
Не подал никто воды!
Лишь одна моя ты, душка,
Сердце радуешь мое!
Только ты – моя подружка,
А кругом одно зверье!
- Как всегда ты прав, мой милый,
Все кругом – одно жулье!
Довести б царя в могилу,
Да забрать его жилье.
И супружница, что верной
Для царя должна бы быть,
Оказалась бабой скверной –
Ей себя уж не отмыть!
- Так! Рассказывай серьезно,
Не скрывая всякий факт! –
Повелел царь Саре грозно. –
С кем Агат вошла в контакт!?
Леди Артфул все сказала:
И про ночь, и про Агат,
Ля Фатана расписала,
Как царице был он рад.
Разъярился царь не в шутку,
Даже ростом выше стал.
Помутился он рассудком,
На весь замок заорал:
- А подать мне воеводу!
Стража, все ко мне сюда!
Изведу я всю породу
Ля Фатанов навсегда!
А царицу – ту в темницу!
Нет! Отправьте в монастырь!
Ее в келью, как в гробницу,
Пусть читает там псалтырь!
Царский гнев по всем прошелся,
Никто ахнуть не успел.
Даже гнев для тех нашелся,
Кто совсем был не у дел:
Ля Фатан был обезглавлен
Прямо в замковом дворе;
Воевода был отправлен
К своей мамке, к детворе;
После пострига царицу
Передали в власть попам;
Стража, получив в десницу,
Была бита по задам;
Все Агатины подружки,
Фаворитки и мадам
Отлучились от кормушки,
И поныне они там;
Участь горькая достала
И любовницу царя –
Ее молодость пропала
Во темнице, почем зря.
После дел сих изуверских
Царь ушел в большой запой,
А решеньем дел житейских
Занимался граф Ланской.
Кутежам царевым, пьянкам
Граф отпору не давал.
Он потворствовал гулянкам
И интригу затевал.

XIV. Монастырь

Волей царскою жестокой
Обрекли царицу,  враз,
К жизни скучной, одинокой –
Был таков царя приказ –
Чтоб сидела в келье вечно,
Ей работу не давать.
Не прошел чтоб день беспечно,
Часослов, сказал, читать.
Устранить чтоб все контакты,
А молитвы совершать,
Все божественные акты
В келье. Дерзость не прощать,
Не спускать вины серьезной,
Не гнушаться и битья –
Настоятельнице грозно
Наказал царь, не шутя.
В келье той жилось царице
В монастырском бытие,
Как в пустыне, как в темнице,
Как во сне, как в забытье.
Так в божественном смиренье
Пролетел не первый год.
Каждый год в тоске, в моленье
За себя и за народ.
Как-то ноченькой бессонной
Лунный свет в окне возник.
Звук, гитарою рожденный,
В келью темную проник.
Встрепенулось вдруг сердечко,
Взволновалася душа,
Не найдя себе местечка.
Вспоминала, не спеша,
Под гитары звук Агата,
Серенады сладких слов,
Как под крыльями заката
С ним лишалась она снов,
Как Жасона теплы ласки
Вскипятили в жилах кровь,
И слова его, как в сказке,
Разожгли в душе любовь…

XV. Серенада Жасона

Милый друг! Как  наважденье,
Образ твой со мной – мой рок!
Испытав любви мгновенье,
Я тебя забыть не мог!

Милый друг! Любви творенье!
Нету больших в мире мук
Сердца страстного горенье
От бесконечности разлук!

Милый друг! Ты – вдохновенье!
Солнца теплый нежный луч,
Яблонь ты в саду цветенье,
И тревога в небе туч!

Милый друг! Ты – сноведенье!
Ты – заманчивый мир грез!
Ты – природы возрожденье
После теплых вешних гроз!

Милый друг! Ты – сладострастье!
Мне забыть не смочь тебя!
Горе ты мое и счастье!
Я спешу к тебе, любя!

XVI. Встреча

И от нежной серенады,
От волнительных стихов,
И весенней в ночь прохлады
Заиграло сердце вновь.
Вновь наполнилась надеждой
И теплом душа Агат.
Счастьем, радостью безбрежной
Вновь глаза ее горят.
Вновь сердечко бьется лихо,
Вновь волнение в груди,
Вновь надежда вкралась тихо,
Что плохое позади.
В Вознесение Господне
Поп Агату навещал,
Чтоб спасти от преисподней
Ее душу. Царь прощал
Монастырску эту вольность.
Хоть и в гневе он бывал,
Требуя от всех покорность,
Бога все ж не забывал.
Так и в это Вознесенье,
Лишь молебен отошел,
Чтоб Господь воздал прощенье,
К Агат в келью поп пришел.
Настоятельницу строго
Удалил из кельи поп,
Подождав еще немного,
Приоткрыл прикрытый лоб.
Обомлела вмиг Агата,
Издала короткий стон:
- Знала я, придешь когда-то,
Милый нежный мой Жасон!
Я ждала тебя, любимый,
Верой в встречу я жила,
Сердцем ты моим хранимый,
Потому не умерла!
- Ангел мой, мое сердечко!
Столько лет тебя искал,
Не найдя себе местечка,
От разлуки я страдал.
Я пришел к тебе, родная,
Чтоб свободу возвратить.
То задачка не простая,
Надо нам все обсудить.
Объяснив план избавленья
И не тратя лишних слов,
Приступил герой с волненьем
К отпущению грехов,
Закрепив любовной страстью,
Единением двух тел
План к спасению и счастью.
Поп Жасон уже не смел,
Чтоб не вызвать подозренье,
Продолжать святой визит…
Часто в жизни лишь терпенье
Нам бедою не грозит.
Распрощавшися с любимой
И прикрыв свое лицо,
Уходя, с улыбкой милой
Он оставил письмецо…

XVII. Письмо Жасона

Красу кровавого заката,
И птиц полет, и гордость скал,
И грозовую страсть раската
С тобой я, милый друг, познал!
С тобой летал я к звездам ярким,
С тобой планеты обнимал.
Твоим питался медом сладким,
Когда тебя я целовал.
С тобой я горные вершины,
Студеный Север покорял,
И тайнам я морской пучины
Себя беспечно доверял.
С тобой в безжизненной пустыне
От жажды я порой страдал.
В твоей любви, как в паутине,
Меня мой разум покидал.
С тобой – я жил, с тобой я не жил,
С тобой я был и исчезал.
Себя одной надеждой тешил
И тело страстью истязал.
В тебя врастал, как корневище
Врастает в почву, в глубь земли.
Твоя душа – мое жилище,
Маяк мой, пристань, корабли.
Твоей я становился кровью,
И тело ею твое грел,
И сердца твоего стал болью,
Когда костром с тобой горел.
Я был твоим искристым взглядом,
Твоей улыбкой и рукой…
Моим была любви ты ядом…
И взрыв то был, и был покой…

XVIII. Автор:

- О любви мы все мечтаем…
Наперекор своим путям
Обо всем мы забываем,
Отдаем себя страстям.
И к желаниям в стремленье,
В вожделении познать
Чувства сладкого мгновенье,
Не желаем замечать
Фальшь, уловку и коварство,
Невнимание и спесь,
Принимаем мы с упрямством
За любовь любую лесть.
Царь погряз в разврате жутком,
Позабросив все дела.
Даже двинулся рассудком
От своих творений зла.
Кутежи, гулянки, пьянки
Не кончались до утра.
Куртизанки и цыганки
Не доводят до добра.
Часто царь впадал в гневливость.
Без причины, без суда,
Кто в его впадал немилость,
Исчезал вдруг без следа.
А собрав большое войско,
На соседа шел войной,
Причиняя беспокойство,
Беспричинною резней.
Царство шло в большой упадок,
Уменьшался капитал,
Всюду грязь и беспорядок,
И народ уже роптал.
Все сановники, бояре,
Видя, что им так не жить,
Приручить чтоб, государя
Порешили поженить.
Граф Ланской, лишившись Сары,
Умирающей в цепях,
Подбирал царю для пары
Фаворитку второпях.
Чтоб она была красива,
Недостаточно умна,
Не горда и не спесива,
Чтоб была она нежна.
Выбрав юную девицу,
Он обхаживал не зря,
Подготовив молодицу
В фаворитки для царя.

XIX. Милена

- Свет мой лунный в ночке темной,
Очи – вспышка ярких звезд,
Взгляд твой ясный, он же томный,
В них путей, что сотни верст!
Твоих рук тепло и нежность
Мое тело вводит в раж.
Твоей молодости свежесть
Возбуждает, как мираж!
Обладать тобой – искусство,
Что не каждому дано.
Утонуть в тебе – беспутство,
То судьбой мне суждено! –
Так во время бала в танце
Граф с Миленой был речист.
На щеках в ее румянце,
Что был нежен и игрист,
Он увидел то знаменье,
Что приблизит его цель.
Граф Ланской без промедленья
Пригласил ее в постель.
Пусть осудят меня мамки,
Защищая скромность дев,
Ставя в узкие их рамки
Этикетов, жизнь призрев.
Часто учат своих дочек:
Воду пить им не с лица,
Власть, богатство, не цветочек,
Ранят женские сердца.
Получив то воспитанье,
Ясный в жизни ориентир –
Будет он, как предписанье:
Кто нелеп, а кто кумир.
Так Милена, расцветая,
В своих девичьих мечтах,
В сердце негою страдая,
И витая в облаках,
Чувств природы отвергала,
Юных молодцев страстей.
Свои чары направляла
На влиятельных мужей.
Граф Ланской к душе пришелся:
И при власти, и богат,
И с супругою развелся,
И царю был словно брат.
Не раздумывая слишком,
Закрепить чтоб свой успех,
И прикрыв лицо пальтишком,
Дева совершила грех…
Осужденью не подвластны
Женщин хрупкие сердца.
Без мужчин они несчастны –
То веление Творца.
По какой она причине,
То ли страсть, или расчет,
Отдается в власть мужчине –
Для него она цветет,
Для него детей рожает,
Для него она живет,
От него она страдает,
Ему юность отдает…

XX. Граф Ланской и Милена

- Нежный друг, моя Милена!
Мое сердце, ангел мой!
Не хочу другого плена,
Как желаю плен я твой.
Сожалею я безмерно,
Что царевы я дела
На себя взвалил чрезмерно –
Жизнь моя мне не мила.
Мне бы сбросить это бремя,
Мне бы только быть с тобой,
Не теряя много время,
И уйти бы на покой!
К сожаленью, в нашем царстве
Не найти таких мужей
С пониманьем, в государстве,
Что ему всего нужней!
- Не печалься, друг мой милый!
В царстве нашем лучших нет,
Кто б ума с тобою силой
Равен был. Вот мой ответ.
Вижу я, как ты пылаешь,
Как душа твоя болит,
За царя, страну страдаешь… –
Так Милена говорит. –
Как себя ты без остатка
Отдаешь и день и ночь,
Чтоб страна жила в достатке…
Чем могла бы я помочь?
- Друг ты мой, моё сердечко!
Трудно помощь мне принять,
Кабы ты жены местечко,
Что с царем, могла занять!..
Обомлела враз Милена:
- Граф, ты разве не влюблен?
То коварство, то измена!
Властью, граф, ты опьянен!..
Ты не видишь всех пределов
Комбинаций и интриг,
И ошибок, и пробелов…
Что молчишь? Чего притих?..
Граф нисколько не смутившись,
Налил чарочку вина,
Хитрым взглядом чуть скосившись,
Выпил чарочку до дна:
- Ты ребенок, ты глупышка,
И не можешь ты понять,
Обернется чем интрижка…
Тебе есть чего терять!
Стань супругою царевой –
Тебе будет власть и честь!
Будешь девкою дворовой,
Что сумеешь приобресть?
Если будешь ты послушной,
Подарю тебе я власть.
Чтобы жизнь была не скучной,
Тебе будет моя страсть.
Чтоб тебе в царевом ложе
Перегаром не дышать,
Дашь снотворное, поможет
С царем близость избежать.
Если все же мне откажешь,
Завтра ж ты покинешь двор!
Что ты мне, Милена, скажешь?..
- Да! Пойду на уговор!..

XXI. Феофан

В этом царстве-государстве
Был ученый Феофан.
Он не ведал о коварстве
И не знал он про обман,
Занимался врачеваньем,
Изучал планет он ход,
С терпеливым ожиданьем
Звезд предсказывал приход,
В скромном жил уединенье,
Свой большой писал трактат
Об истории теченье,
Страшен чем царев диктат…
Граф Ланской отдав Милену
В руки пьяницы-царя,
Замышлял еще измену,
Дело черное творя.
Темной ночью в ливень грозный
Заглянул он на часок
К Феофану. Сам серьезный,
Говорит ему: «Дружок,
Должен ты, хотя б однажды,
Послужить стране своей,
Поступать так должен каждый…
Жду я помощи твоей.
Много говорить не стану,
Нужен мне особый яд,
Чтоб кто выпил, будто спьяну,
Сном забылся. Умный взгляд
Не заметил чтоб отравы,
Чтоб казалось остальным,
Не нарушены здесь нравы,
Умер, будто был больным».
Феофан не долго думал,
Колбу с полки он достал,
Пыль с нее тихонько сдунул
И Ланскому прошептал:
- Этот яд чудесной силы,
В нем здоровье, в нем и смерть,
В нем основа от текилы
И земной в нем силы твердь.
Если каплю только выпить,
Обеспечен крепкий сон.
Тело отдыхом насытить
Всяк сумеет за ночь он.
Если больше капель выпить,
Скажем, две, иль три, иль пять,
Даже не надейтесь выжить,
Только ляжете вы спать,
Тут же в мертвом сне уснете
И к утру, к семи часам,
Ваша душенька в полете
Будет уж к другим мирам.
– Это то, стране что нужно, –
Феофану граф в ответ. –
Думаю, мы будем дружно
Жить. Учти, но сей секрет
Должен ты с собой в могилу
Унести. Теперь чайку
Выпьем вместе, чтоб дал силу
И развеял нам тоску…
Феофан лишь отвернулся –
Граф две капли яду в чай.
Феофан не поперхнулся,
 Выпил, будто невзначай
Зевоту прикрыл руками,
Лег в кровать и вдруг уснул
С приоткрытыми глазами
Только раз еще вздохнул.
Убедившись в силе яда,
Граф покинул мертвеца.
Ночь, осенняя прохлада
Скрыли тайну подлеца…

XXII. Патриарх Феона и игуменья Симона

– Пригласил тебя, Симона,
Не чаи я распивать.
Хуже всякого притона
Стало царство. Умолчать
Не могу того я факта,
Что законная жена,
Вопреки любого такта,
В заточенье быть должна.
По божественным канонам –
Грех, расправившись с женой,
Клятву дать святым иконам
В вечной верности иной.
Мыслей много. Их тревога
Беспокоит и страшит.
Не боится царь ни бога,
Ни судьбы, что суд вершит.
Граф Ланской в своих потугах
Злыднем стал, как сатана,
У него теперь в подругах
 Царска новая жена.
Сей союз пороков низких –
Доведет он до беды.
Обойти не сможет близких –
Поредеют их ряды.
Не слыхала ль ты, Симона,
Про поклонника Агат?
Люди видели Жасона,
Где стоит торговый ряд.
Возвращение Жасона –
Не по улочкам бродить…
За тебя я, мать Симона,
Буду Господа молить!
А теперь, прощай! И, с Богом!
Пусть добро вершит конец!..
И Симона кратким слогом:
– Все я сделаю, Отец!..

XXIII. Ожидание Жасона

Осень, осень! Ты предвестник
Завершенья прежних дел.
Ты не мой – чужой ровесник,
Жизни чьей настал предел!
Ворожишь ты листопадом,
Чья краса души обман.
Напоишь ты грустным ядом,
Не залечишь язвы ран.
Испугавшись дивных красок,
Мир отдашь ты черноте,
И ветров порывы плясок
Предают нас пустоте.
Смыв дождем воспоминанья
О веселых летних днях,
Ты оставишь лишь страданья,
Мокрый холод на камнях.
– Эй! Трактирщик! Дай-ка кружку
Еще крепкого вина!
Обниму ее, подружку,
Залпом выпью я до дна.
Ожиданьям нет предела,
Когда связан по рукам.
Пусть вино согреет тело,
Даст простор душе, мечтам…
– Нет, Жасон. Сегодня хватит.
Лучше ты иди, проспись.
День грядущий все оплатит,
Только сердцем не ленись!
В твоей комнате служанка
Подготовила постель…
Эй, Ребека, пойди, глянь-ка,
Кто срывает дверь с петель!
– То монашка. Очень странно,
Что явилась в поздний час.
Объяснив приход туманно,
Просит, Жас, монашка вас! –
Проводив Жасона взглядом,
Полным ревности причуд,
Встав Ребека с дверью рядом, 
Свой вершила женский суд…
Встреча та была короткой.
Дева, вымолвив: «Молчи»,
Дав конверт, походкой кроткой
Скрылась вмиг в глухой ночи.
С сердцем в сладостной истоме
Вскрыл Жасон письмо Агат.
Там записка от Симоны,
У каких встречаться врат…

XXIV. Письмо Агаты

Мой нежный друг! Ты мой желанный!
Безумна я в страстях любви,
Во мне порыв чувств ураганный!
Меня, мой Бог, благослови!
Храню любовь в моем я сердце,
Ранимым вечностью разлук.
Моя душа с открытой дверцей
Лишь для тебя, мой милый друг.
Живу мечтой, живу надеждой
В объятьях сильных твоих рук
Забыться сном любви мятежной
И слов твоих под нежный звук.
Живу тобой, тобой согреюсь,
Как теплым солнечным лучом.
Душой моей в твоей рассеюсь,
Твоим поддержанной плечом.
Твоей предаться сладкой власти
Готовы тело, ум, душа.
И нет предела женской страсти,
Ее испить дам, не спеша.
Мой милый друг! О, мой желанный!
Любые муки претерплю,
Чтоб взгляд увидеть твой янтарный,
Чтоб слышать шепот твой: «Люблю!»

XXV. Отчаяние Милены

– Ошиблась, граф, я! Ты мошенник!
Ты злой обманщик! Аферист!
В любви коварный ты изменник!
Самолюбивый  эгоист!
Ты обещал мне страсть в замену,
Когда с царем займу я трон!
Но испытала я измену!
Твои слова – пустой лишь звон!
Твоим снотворным ежедневно
Я разбавляю царский чай,
Но кажду ночь он вдохновенно
Любви пристрастен через край!
Его гулянки, пьянки, драки,
Его чрезмерно гневный нрав
Лишь интересны для зеваки,
Охоч который до забав!
Да будет, граф, тебе известно,
Что лекарь мне сказал на днях?
Тебе то станет интересно,
Я скоро буду на сносях! –
Навзрыд заплакала Милена,
Держа в руке своей платок…
В интригах графа для размена
Монетой стала. Мир жесток!
– Мне нет, Милена, оправданья, –
Ланской ей нежно отвечал. –
Моя вина в твоих страданьях,
Которых я не замечал.
Уйдя в дела страны и царства,
Погряз в болоте я проблем
Для нас родного государства,
В решеньи множества дилемм.
Тебе, Милена, обещаю,
Тебе, мой друг, вовек клянусь:
Остаток жизни посвящаю
Тебе. С тобою расплачусь.
А чтоб чрезмерной царской страсти
Помочь надежно избежать,
Я капли дам по этой части –
Сумеют царский пыл сдержать.
Отлив из колбы Феофана
Три капли в малый пузырек,
Сказал: «Довольно для стакана.
Все вылей. Этот бутылек
Отдашь мне тут же, как  займется
Царь сладкой сонной зевотой,
И к нам любовь опять вернется
С своею страстью, красотой.»

XXVI. Вызволение Агаты

Жасон согласно уговору
В ночной поры дождливый час
Подъехал на коне к забору
В том месте, где фонарь погас.
Под фонарем прождав немножко,
Коня упрятав за плющом,
Увидел, шли две по дорожке
Монашки, скрыв себя плащом.
В одной Жасон узнал Симону,
Другую – к сердцу он прижал:
 – Тебя Агат, мою мадонну,
Люблю! И острый мой кинжал
Сразить врага любого сможет,
И за тебя готов он в бой!
И нету ничего дороже
Тебя, подаренной судьбой!
– У врат, где царская корона,
Границу, где имеет град, –
Жасону говорит Симона, –
Большой там яблоневый сад.
За садом тем течет речушка,
И если брегом вдоль пройти,
Увидите, стоит церквушка,
За ней должны вы дом найти.
Известен дом худою славой,
Там страшных призраков притон,
Кровавой тешатся забавой, 
Пугает их округу стон.
Бояться нечего Агата,
С тобою верный твой Жасон.
Округа страхом там объята,
Вас не разыщут в доме том.

XXVII. Царь и Милена

– Милена, где ты? Что за шутки?
Который час зову тебя!
Я не намерен ни минутки
Терпеньем баловать себя!
Хотя ты будешь мне супругой,
Но забывать ты не должна –
Моя является заслугой,
Что стала ты моя жена…
Так каждый день и каждый вечер
Милене царь все досаждал.
И применив все красноречье,
Как мог, ее он унижал.
Вдруг поперхнулся царь, чиханьем
Заполнил свой большой покой.
Милена с дрожью, трепыханьем
Снотворным тем, что дал Ланской,
Затравив чай, царю небрежно,
Чтоб сном забылся до утра,
Приподнесла. И безмятежна,
И весела была, добра.
Царь, выпив чай, зевнул три раза,
Откинул голову назад…
И на губах застыла фраза:
«Нет больших жизненных услад…»
Милена в радостной истоме,
Сменив обыденный наряд –
Как будто в сладкой полудреме,
Искрой глаза ее горят –
Бежит к Ланскому, ожидая
Страстей неистовый порыв,
Душа, в которых, пропадая,
Питает чувств любовных взрыв.
– О, Казимир! О, мой любимый!
Уснул царь крепко до утра.
Красавец мой неповторимый,
Пришла к нам жданная пора!..
Милену обнял граф в молчаньи,
А я ушел из замка прочь.
Для них была луна в сеяньи,
Для них мигали звезды в ночь…

XXVIII. Старый дом

Осенний дождь с небес все льется,
Стучится каплями в окно,
От холода к теплу он жмется,
Но видно так уж суждено
Дождю осеннею порою
Дороги лужами залить,
Своей печальною игрою
Собой природу изменить,
Промозглой сыростью бесплодной
Пройтись по мертвым берегам,
Заполнить душу благородной
Тоской по теплым временам.
Осенний дождь по крыше бьется,
Бессильной грустью исходя,
Затихнет, с плачем вновь вернется,
Как будто малое дитя…
Промокнув от дождя до нитки,
Найдя за церквью старый дом,
Укрылись, сняв свои накидки,
Жасон с Агатой в доме том.
И после долгих лет разлуки
Влюбленным были нипочем
Людские страхи, тайны, звуки,
Что окружали ветхий дом.
Жасон обняв Агаты плечи,
Вдыхая тела аромат,
Не утеряв едва дар речи,
Шептал: «Агат, моя Агат!
Мое влеченье, моя нежность
К тебе не ведают границ.
Моей любви к тебе мятежность
Подобна всполохам зарниц…»
Агат своею женской ручкой
Прикрыла молодца уста…
Ударил гром за черной тучкой
Знаменьем батюшки Христа.

XXIX. Друзья Жасона

– Жасон! Жасон! Ты жив ли, друже?
Ты, если здесь, откликнись нам.
Мы от дождя промокли дюже!
Поторопись! Впусти в свой храм!..
– О, боже, Жас, кто эти люди?
– О, не страшись, моя Агат!
То не солдаты,  то не судьи,
То Селестен и Монсеррат.
Они мои друзья. Их честность
Для них дороже злата гор!
И променять друзей и верность –
То самый страшный им позор!
Впустив друзей в свои хоромы
Жасон их обнял: «Но для сна
Кровати нету, а соломы
Здесь в доме полная копна».
– Нам не до сна, нам надо скрыться,
Пока за тучами луна,
Но время есть, чтоб насладиться
Бутылкой крепкого вина!
Да, будет вам, друзья, известно,
Что в царстве время перемен…
Кому достанется наследство? –
Вопрос свой задал Селестен. –
Прошедшим днем был обнаружен
Царь бездыханным! Дело в том,
Кому уход его был нужен?..
В покой мне верится с трудом.
Над вами смертная угроза
Витает с черною тоской.
Агат Милене, что заноза!
И всюду рыщет граф Ланской!
Свободный трон занять тот сможет,
Кто истребит своих врагов.
Ланского червь кровавый гложет,
Ему нет дела до богов!
В котомке, что с собой мы взяли,
Вербистов платье. Облачась,
И сев в карету, без печали,
Покинем царство. В добрый час!..

XXX. Милена и Грета

В тот день, когда царя кончина
Известна стала при дворе,
Поняв, в чем смерти той причина,
Милена плакалась сестре:
– О, ужас, Грета, я убийца!
Своею собственной рукой
Я отравила кровопийца,
Внеся с отравой чай в покой.
Те капли я взяла у графа.
Ланской сказал, что то для сна –
На верхней полке его шкафа
С отравой колба там одна…
О, что же делать мне, сестрица?
Как с грузом этим дальше жить?
– Царя уж нет, а ты – царица!
Тебе ль сейчас о том тужить!?
Но мой совет: без промедленья
Ланского, как взойдешь на трон,
Отправь в темницу, без сомненья,
Тебе в том меньший, всяк, урон…
– Но это, Грета, невозможно!
Ланским я очень дорожу!
Мне за него душой тревожно –
Его я плод в себе ношу…

XXXI. Граф Ланской действует

Приближенье своей цели
Видел граф во всех делах.
Давно листья отжелтели.
Вспомнив о своих правах,
О морозах, вьюжном снеге,
Из-за гор, из-за холма
Вновь спешит в морозной неге
Зима-зимушка, зима.
Граф Ланской с присущим рвеньем
Царство в руки свои взял,
И Милене он с терпеньем
Политес свой пояснял:
– Мы повязаны с тобою.
Друг без друга нам не быть.
Предначертано судьбою
В одной лодке вместе плыть.
Будешь ты царицей в царстве,
Я же буду править им.
Чтоб покой был в государстве,
Неповадно чтоб другим
Сбросить нас с престола, с власти,
Надо нам послать солдат,
Уничтожить чтоб напасти
От послушницы Агат.
А моей чтоб властной силе
Придан был законный ход,
С этих дней и до могилы
Чтобы не было хлопот,
Наш союз скрепить нам должно
Брачным актом, и вовек
Невозможное возможно!
Так устроен человек!
И Милена согласилась
Со словами стервеца,
И слезой своей умылась,
Взяв в супруги подлеца.
Граф Милене подал свиток,
На котором был указ,
Чтобы после злейших пыток
И немедля, в сей же час,
Передать огню Агату,
Приписав ей колдовство,
И Симону взять к закату
Под арест за плутовство.

XXXII. Граф Ланской и Ребека

Донесли до графа новость,
Что простыл Агаты след.
Всем воздав за бестолковость,
Только наступил рассвет,
Снова он Милену просит
Новый подписать указ,
Свиток смело ей подносит,
Не надеясь на отказ.
Нарядившись в кабальеро,
Незаметно граф для всех
Шлет в трактир свово курьера,
Замышляя новый грех.
Как заметил мой читатель,
Граф Ланской был не простак,
Был большой изобретатель,
Свой продумывал он шаг.
Граф не брезговал молвою,
Всюду был его шпион,
И завистников хулою
Рушил судьбы многим он.
Сидя в номере трактира
Граф Ребеку к себе звал
Ловелас! Ну, и проныра!
Что слова ей напевал!
– Взгляд, Ребека, твой – о, чудо!
Разум мой давно померк!
Хорошо ли то, иль худо,
Что я мир душой отверг,
Что мне радости людские? -
Стали серым блеклым днем.
Мили дальние морские
Не заманят нипочем...
– Граф, минуту, не спешите!
Красноречием своим,
Право, Вы меня смешите.
Приласкайте слух другим
Сладкой речью и дурманом.
Раньте сердце женщин тех,
Кто стремится за туманом
В жизни свой найти успех.
 Вы коварный обольститель,
То давно известно всем.
Женских душ Вы искуситель
И источник их проблем.
Я пришла к Вам как служанка,
Вы ж несете всякий вздор.
И чины мне не приманка –
Дам любому я отпор!
– Слов твоих не только девы,
Но достойны и мужья.
Со времен прекрасной Евы
Тема гордости свежа.
Я поклонник твой, Ребека,
Убедиться в этом дам.
Вот указ, и в нем, без смеха,
Всем предписано властям
Взять к утру тебя под стражу
И предать скорей суду
За измену, блуд и кражу,
И решить твою судьбу.
Я бы мог во исполнение,
Царский как гласит указ,
Страже дать без промедленья
На арест тебя приказ.
Но заметить, как ты смеешь,
Стражи нет со мною здесь.
Я клянусь, не пожалеешь,
Лишь свою уйми-ка спесь…
– От меня чего Вы ждете?..
Чем должна я угодить?..
Вы к греху меня зовете!?..
Мне себя Вам подарить!?..
– Что ты, милое созданье,
Нет нужды в любви твоей.
Лишь беды во избежанье,
Несвободы и цепей,
Я прошу помочь Ребека,
Ты же знаешь сей притон,
Постояльцев, человека –
Враг он наш. Зовут, Жасон.
Бутылек  я дам с отравой,
Ты должна его найти…
– Граф, о чем Вы, бес лукавый!?
Мне себя не превзойти!
Лучше жизнь отдать темнице,
Но Жасона отравить!? –
Буду гнить в сырой землице,
Чем любимого убить!
– Я ж помочь тебе, глупышка,
Всей душой хочу! Поверь,
Твой Жасон, моя малышка,
Не такой уж страшный зверь.
От него урон для царства
Не великий. Не пропасть!
Но Агатово коварство –
То большая нам напасть!
В ней Отчизне есть опасность
Беспокойство, тьма невзгод,
И в твоей любви причастность
Есть Агаты. Всех забот
Чтобы нам лишиться разом,
На, возьми сей бутылек…
Я ж прикроюсь сим  указом,
Чтоб не шла ты поперек.

XXXIII. Печальная весть

Налетела ночью вьюга,
Завывая и крича,
Как побитая супруга.
От волненья, сгоряча,
Пронеслась по всей округе,
Разбросав собой снега,
И исчезла, как в испуге,
Будто вдалася в бега.
А наутро к удивленью
И веселью детворы,
Как по щучьему веленью,
Оживились вдруг дворы.
Звонким лаем наполняя
Стылый воздух и мороз,
Верно долг свой исполняя,
Охраняет пес обоз.
Проходили дни, недели,
Передал дождь власть снегам,
Птицы в стаях  улетели
К теплым южным берегам.
Жас с Агатой и друзьями,
Избежав погоней страсть,
И окольными путями,
Чтоб к Ланскому не попасть,
Наконец прошли границу
И дорогою прямой
Путь держали во столицу
К Жасу и друзьям домой.
– Потерпи, Агат, уж скоро
Будем в нашем доме мы…
– Милый мой, но я не спорю,
Не страшуся я зимы.
Если ты со мною рядом,
Мне морозы нипочем.
Ты своим горячим взглядом
Согреваешь, как огнем…
Трое суток быть в дороге,
Как увидели друзья,
Всадник скачет, весь в тревоге,
С флагом, сумкой, без ружья.
Соскочил с коня он лихо,
И к Жасону преклонясь,
Прошептал ему он тихо:
– Весть грустна, крепитесь Князь!
Я к Вам послан в услуженье –
Буду новый Ваш гонец –
Жизнь закончил завершеньем
Наш правитель, Ваш отец…
Ждет народ Вас с нетерпеньем,
Ждет, когда наш новый князь,
По наследству, со смиреньем,
Трон займет и, не боясь,
Будет мудро государством
И народом управлять,
И с соседним южным царством
Будет дружбу укреплять.
Выслушав гонца с печалью,
Новый Князь дал свой приказ:
– Будем мы дружить со сталью,
Метким должен быть наш глаз,
Но друзьям всегда мы рады,
Слабых будем защищать.
Чести не нужны награды –
Сильный может лишь прощать!
Мой гонец, скачи в столицу,
Сообщи народу весть,
Обгоню любую птицу,
Окажу народу честь!
Милая моя Агата,
Не страшись, покойна будь –
Я оставлю Монсеррата…
Селестен, за мною, в путь!

XXXIV. Агата и Монсеррат

– Вижу Ваше удивленье,
Неожиданный Ваш взгляд,
Будто рядом привиденье… –
Бросил фразу Монсеррат. –
Наш Жасон – не просто путник,
Был наследник трона он,
А теперь он вечный узник –
Князь он наш. Таков закон!
– Место в сердце удивленью
Моему есть, Монсеррат.
Не сродни оно сомненью, –
Говорит ему Агат. –
Будь бедняк Жасон, иль путник,
Удальцом будь, стариком,
Будь от мира он отступник,
Или в море рыбаком,
Сердцем он моим любимый,
Он души моей нектар!
Рыцарь мой неустрашимый,
Он божественный мой дар! –
Прекратила речь Агата,
Посмотрев по сторонам:
– Монсеррат, из-за заката
Странный всадник мчится к нам…

XXXV. Ребека

Эх, морозы… и метели!
Вьюги, белые снега
Словно пчелы налетели
Запорошив собой луга.
Гладким льдом река покрылась,
Скрывшись будто на века,
Злому духу покорилась,
Льдом скрепляя берега.
В дальней памяти остались
Летних дней тепло и смех,
С чем мы осенью расстались,
А зимой закрыл все снег.
Так и жизнь нам преподносит
Все сюрпризы. А судьба
К самым звездам нас возносит
Иль бывает к нам груба.
Отвернувшись,  завлекает,
В пропасть сбросит, тут же вдруг
Будто дева приласкает
После горестных разлук…
Странный всадник, запыхавшись,
Догоняя наш обоз,
Ловко спрыгнул, отдышавшись,
Прикрывал свой белый нос.
Встретив взглядом Монсеррата
И отметив его стать,
Молвит тайно: «Мне б, Агата,
Надо важное сказать.
Я служила в том трактире,
Где Жасон дни коротал.
Позабыв о целом мире,
О тебе он тосковал.
После каждого ночлега
Все куда-то уходил.
После ж вашего побега
Граф Ланской раз заходил.
Уговаривал сначала,
Паразит, его любить,
Но я тоже не молчала
И заставила забыть
Тему о любви и ласке.
Граф, безумец и тиран,
Не придав указ огласке,
Подлый выстроил план.
Граф отправил меня вскоре
К вам, вдогонку, во всю прыть,
Чтоб Жасону сделать горе,
Чтоб Агату отравить…
Вот таков мой сказ печальный,
Мое сердце все горит.
Мой теперь поклон прощальный…» –
Им Ребека говорит.

XXXVI. Решение Агаты

Лишь Ребека завершила
Свой печальный грустный сказ,
К скакуну вдруг поспешила
Взгляд свой бросив еще раз
На красавца Монсеррата,
Ей Агата говорит:
– Благодарностью объята
Я, Ребека! Фаворит
Граф Ланской не долго будет
Властью нежиться своей.
Он жестокостью разбудит
Бунт народа, гнев людей.
Но пока тебе вернуться
В свой трактир – опасность есть.
Не успеешь оглянуться –
Испытаешь графа месть.
Для тебя покойно станет
Продолжать со мною путь,
От тебя Ланской отстанет,
Ты ж о нем совсем забудь.
Скоро будем мы в столице,
Где нас встретит князь Жасон,
Будут добрые там лица,
Правит всеми там закон…
Дав согласие, девица
Путь держала в стольный град.
Ей свои дал рукавицы
Благородный Монсеррат.

XXXVII. Манифест графа Ланского

И дошли до графа вести,
Что Жасон – Великий Князь.
Граф без совести и чести,
Возмущался, матерясь,
Всем министрам, приближенным
Свой вершил он приговор
С гневом ярым, обнаженным
Проклинал Жасонов двор.
Знал теперь он, что Агата
Под защитой внешних сил.
Ждет теперь его расплата
За деянья, что творил.
Граф Ланской большой был дока
В политических делах,
Но для царства в этом прока
Не видать. А на словах
Граф Ланской твердил народу,
Что страна его цветет,
Что он каждому свободу
По закону воздает.
Что милее государства
В целом мире не сыскать,
Что соседние все царства
Нам пытаются мешать.
Что страна идет к упадку
Граф народу умолчал,
А для верности, порядку
Дураков в власть привечал.
Сплошь и рядом казнокрадство
В этом царстве расцвело,
Бог забыт, и святотатство
Достигало и село.
Он невиданным оброком
Разорял крестьянский двор.
Возмущенный, ненароком,
Ждал пожизненный позор.
Но себе граф не гнушался
Воздавать почет и честь,
И душою утешался,
Лишь услыша сладку лесть.
Но, как водится, не скроешь
Безобразье и бедлам.
На лице грязь не отмоешь,
Смыть, не дав, ту грязь рукам.
О народном недовольстве
Доходил до графа слух.
Он решил в войне, в геройстве
Вывести мятежный дух.
Граф поспешно, с нетерпеньем,
Игнорируя протест
Большей части населенья,
Зачитал свой манифест:
«Мы – носители свободы,
Счастья, радости, добра,
Покорители природы,
И умов мирских! Ура!
Предаваться ожиданью
И молчать, пока князья
Свой народ ведут к изгнанью,
Нам никак уже нельзя.
Нашей помощи и славе,
Что окажем не шутя,
Уваженье как державе,
Лишь свободу обретя,
Сей народ – он православный,
Не чужой – он свой, то факт,
Будет нам он благодарный,
Мы заключим дружный пакт.
Не к нему идем с войною,
А чтоб князя устранить.
И не мы тому виною –
Князь не хочет мирно жить».

XXXVIII. Автор:

Мы не раз встречались с фактом
Про властей, и про царей,
Как указами и актом
Нам казалися добрей.
А на деле убеждались
Всякий раз в циничной лжи,
С эйфорией расставались,
Исчезали миражи.
Но цари нас направляли
Или в пропасть, или в яр,
И потом нас оставляли
Попечению бояр.
Но мы снова, лишь услышим
Сладку царскую молву,
И опять надеждой дышим,
Позабыв по существу,
Что являемся мы средством,
Чтоб достичь цареву цель.
Пятой точкой, и с кокетством,
Сами прыгаем на мель.
Граф под именем царицы
Звал народ свой на войну,
Подставлять чтоб ягодицы
Пулям, пикам и огню.
Граф, призвав народ к геройству,
В бойне этой видел цель:
Путь отрезать недовольству
И, когда придет апрель,
И появится наследник,
Чтоб отсутствовал резон,
Ни один чтоб современник
Не поглядывал на трон.
А для этой главной цели
Надо княжество стереть,
Чтоб в Жасона цитадели
Приняла Агата смерть.

XXXIX. Речь князя Жасона

О войне вняв объявленью,
Князь Жасон собрал народ:
– Сожалею, что правленье
Начал сборами в поход
На врага. И за Отчизну
Призываю вас идти
На войну, где смерть капризна,
Может к каждому придти.
Видит Бог, мы не хотели
Своим братьям смерть нести.
Если ж пули полетели,
Нет иного нам пути:
Стать защитною стеною
Для земли, страны родной,
За любой не став ценою,
И в мороз, и в летний зной,
Мы пойдем на брань без страха,
Враг ответит головой.
Поле битвы – его плаха!
То начертано судьбой!
Селестен, мой друг надежный,
Ты возглавишь пеший ряд,
Как всегда, будь осторожный,
Не губи зазря отряд.
Монсеррату поручаю
Я возглавить конный полк…
Мы исполним, отмечаю,
Наш священный главный долг!

XL. Прощание Агаты и Жасона

– Милая моя Агата,
Лунный свет в ночной тиши,
Слаще ты роз аромата,
Солнце ты моей души!
Горечь будущей разлуки
Тяжело мне превозмочь,
Сердцу моему те муки
Невозможно растолочь.
Долг зовет меня на битву
От врагов страну сберечь.
Богу ты прочти молитву,
Чтоб меня предостеречь
От смертей и мыслей злобных,
От неправильных шагов,
От льстецов и неугодных,
И от замыслов врагов.
В битве если же кровавой
Суждено мне умереть,
Знай, покрою себя славой –
Не страшна любая смерть!
Ты ж друзей моих Агата
Не забудь, и их держись.
Селестену, Монсеррату
Ты доверишь свою жизнь…
– Милый мой, родной, любимый!
Богу будет моя речь,
Чтобы мой неповторимый
Жизнь свою сумел сберечь.
Я своей любовью страстной
Отведу смертей напасть.
Чтоб самой не быть несчастной,
Я не дам тебе пропасть.
Будь в бою бесстрашным, смелым
И врагу воздай-ка месть.
Полководцем будь умелым,
Защитить страны чтоб честь.
Я с своей любовью верной
Буду, молча, у окна
Ждать тебя, мой драгоценный,
Буду ждать… И не одна… 
Князь Агату обнял нежно,
Страстно целовал лицо,
И вручил ей безмятежно
Рода своего кольцо.
На коня вскочив небрежно,
На прощанье крикнул князь:
– Я вернусь, то неизбежно!
Береги себя, молясь…

XLI. Агата, Ребека и Монсеррат

Став подружкою Агаты,
Свою верность доказав,
Получив свои палаты,
И набор особых прав,
При дворе жила Ребека
И помощницей была.
Нежным, кратким ее – Бека –
Агат именем звала.
Две подруги вечерами,
Часто вместе, за чайком,
Умываяся слезами,
Разговорами тайком
Убивали время даром,
И делились о своем,
Будто сладостным нектаром
Грели души, как огнем.
То в саду вдвоем гуляли,
То прогулки по двору,
 Говорили и мечтали,
Вновь встречаясь поутру.
Свои женские секреты
Доверяли, не тая,
Находя на них ответы,
Женску душу бередя.
По весне, когда войною
Предрекал Ланской беду,
Две подруги тишиною
Наслаждалися в саду.
Красотой  цветов любуясь,
Их вдыхали аромат…
К ним неспешно, и волнуясь,
Подходил сэр Монсеррат.
За беседою короткой
То бледнел он, то краснел.
Неуверенной походкой
Удаляясь, вниз смотрел. 
Но Агат, в делах сердечных
Ни один испив глоток,
Подмечала  в взглядах  встречных
Нежных чувств, любви исток.
Подмечала, замечала,
Соблюдала этикет,
И влюбленных покидала,
Охраняя их секрет.
Но пришел час испытанья,
И на княжеский призыв
Монсеррат без опозданья,
Проявляя свой порыв,
Конный полк возглавил смело,
К выступленью ждал приказ…
Сердце ныло и болело
И звало… Куда? Сейчас
Расскажу я непременно,
Как оставив конный полк,
Монсеррат вошел смиренно
К Беке в комнату. Умолк.
Вечерело в это время…
Россыпь звезд своей игрой
Небесам воздало бремя,
И весеннею порой
Аромат цветов садовых
Проникал в окно в покой,
На обоях бирюзовых
Отсвет лунный лег дугой.
Для девицы появленье
Монсеррата был, как гром.
Выражал взгляд удивленье
И горел любви огнем.
Монсеррат собрался духом
И Ребеке говорит:
– Я – солдат! Не верю слухам!
Мое сердце монолит!
Мне предписано с рожденья
За Отчизну воевать,
И врага без сожаленья
В бою равном убивать.
Я своей бойцовской силой
С каждым мериться готов,
Но единственной и милой
Не найти любви мне слов.
Но хочу заверить точно –
Сердцем, как огнем, горяч.
В нем любовь вместилась прочно –
Всяк увидит, будь незряч.
Я люблю тебя, Ребека!
Прежде, чем ввязаться в бой,
Знать обязана ты, Бека,
Что на век теперь я твой!..
Страсть на страсть, и с тишиною,
Без игры, без лишних слов,
Надвигались, как волною,
И срывались, будто в ров,
Сотней молний вдруг взрывались,
Грохотали, словно гром,
И, как тучи, разлетались,
Проливаяся дождем…
Утром с Бекой попрощавшись,
Рыцарь на войну ушел…
И, в любви своей поклявшись,
Смело в бой свой полк повел…

XLII. Битва

Солнцем утренним округа
Занялась. Сошел туман.
Встали друг напротив друга,
Прикрывая бывший стан,
Две враждебные армады
Из людей и лошадей,
Полны злобою их взгляды,
Пострашней, чем у зверей.
Стяги, флаги развивались,
Превращая ветер в гром,
Грозный зов всех труб сливались,
Призывая на погром.
Барабанный бой ритмичный
Гнал солдат в кровавый ад.
Командиров голос зычный,
Звал бойцов, как на парад.
Ядер пушечных разрывы
Превращали ниву в чернь.
Страха, ярости призывы
Загоняли трусость в тень.
Полилася кровь людская.
Ружей гром и лязг мечей,
Мирный воздух рассекая,
Заменяли палачей.
Всюду трупы, ноги, руки.
Стон израненных бойцов
Вызывал душевны муки
У бывалых храбрецов.
От рассвета до заката
Смертный плыл круговорот.
В  бой вступленье Монсеррата
Завершил той битвы ход.
Войско графа отступило,
Получив большой урон.
Скрыться в замке поспешило
Защитить Милены трон.
Но недолгою осада
Замка царского была,
И была снята ограда,
Лишь Милена родила.
Сдался княжеским отрядам
Поневоле страшный враг.
Реял гордо над парадом
Рода княжеского флаг.

Эпилог

Рассказал тебе я сказку
Про любовь и про обман,
Как с Ланского сняли маску,
Как повержен был тиран.
Спросишь ты, что стало с графом,
И держал ли он ответ,
Что народ объял он страхом?
Я отвечу: «Нет, и нет!..»
Граф Ланской не ждал отмщенья,
За границу он сбежал.
Знал – не быть ему прощенья,
А себя он уважал.
Что сказать нам про Милену?
Хоть была и нечиста,
Царствие подобно плену
Ей досталось неспроста.
Божья то была ей кара
За неправедны дела,
Ни царю, ни графу парой
Быть Милена не могла.
Лишь войны прошли раскаты,
От престола отреклась
В пользу умницы Агаты
И на суд ее сдалась.
Ей простили за измену –
Уже матерью была.
Через год и Селестену
Она двойню родила.
Сара Артфул во темнице
Свою младость провела.
И Агата, став царицей,
От оков ее спасла.
Монсеррат Ребеку смело
В церковь под венец увел.
Жизнь семейную умело
Он с Ребекой вместе вел.
Две страны едины стали,
Без таможен и границ.
То, о чем всегда мечтало,
Населенье двух столиц.
Только осень наступила,
Как Агата родила,
Про страну совсем забыла,
Зато сына берегла.
В честь наследника престола
Был веселый карнавал,
Фейерверк и баркарола,
И факир там колдовал.
Веселился там я лихо,
Вдруг ко мне пришел гонец
И сказал мне в ухо тихо:
– Этой сказочке К О Н Е Ц.