Император и императрица

Письмо

Люблю тебя. Мою подружку.
Я что ни ночь теряю сон.
Агенты пишут, что на Кушку,
Явился некий  "фармазон".
Своё обличие меняет.
По дворовым моим палит.
Меня в измене обвиняет.
И всем троим нам смерть сулит.
По пустякам не беспокоить
Мой двор,
Министрам приказал.
Что буду я, позвольте, стоить,
Коль с пустяка начну скандал.
Ах, сколько этих оголтелых
Сегодня бродят по Руси!
И говорят не в меру смело.
А что за этим?
Власть в пассив.

Войну окончить я не против.
Но не сдаваться же врагу.
Я денно-нощно на работе.
Предпринимаю, что могу.
И вот уже мой друг Брусилов
Ведёт дивизии в прорыв.
И всех жидов это взбесило.
А у Вильгельма нервный срыв.

Но "фармазоны" на готове.
Хотя их душат спазмы гланд.
У них неправда в каждом слове.
Им дом не Русь, а Vaterland.
А можно высказаться дальше.
И даже более сказать.
Их Ленин ходит в маске фальши
Пытаясь с бредом жизнь связать.
Я заключил бы мир с германцем.
Вернул бы прусский им редут.
Да вот, боюсь, что обрезанцы
Мне это сделать  не дадут.
Обещан нам кровавый террор.
Как сфинкс клевещет Аксельрод.
А мы сильны своею верой.
И тем, что с нами наш народ.
               

А в поле снова канонада.
Из дальнобойных фрицы бьют.
Россия золотом богата
Им хлеба больше не дают.
Траву машинами здесь косят
По над кисельны берега
Поля пшеницею колосят.
У русских хлеба до фига!
А уж,  какая здесь природа!
Здесь разносолы на столе.
Русь  спросит: буде Вам угодно
Мы подадим для Вас суфле
Из взбитых сливок и белков.
В них  овощ резанный положен,
Суфле отбелит Вашу кожу
В медовых розвальнях блинков.

Такую брешут пропаганду.
Надеюсь я, она не впрок.
Но немец лезет всей командой,
Чтоб пожирней схватить  кусок.
Позволь на этом мне закончить.
С тем прилагаю новый стих:
В нём на французском красок больше,
Но слов достаточно своих.

     Стихотворение:

     Вы первая, кому я посвятил, мадам
     Мой разум, душу, страсть и пламенные строки.
     В которых говорю, какой огонь высокий
     Дарит незрячий бог попавшим в плен сердцам.

     Под именем другим я Вам хвалу воздам,

     Ваш образ воспою, я близкий и далёкий,
     И так сложу стихи, чтоб даже сквозь намёки
     Вы были узнаны, краса прекрасных дам.
     А если Вы никем покуда не воспеты

     И божества никем не явлены приметы -

     Не гневайтесь! Амур таинственным огнём,
     Таким огнём не мог наполнить грудь другую,
     И он не мог найти в другой или в другом
     Подобную любовь и красоту такую.

     Чтоб без остатка я сгорел душою в нём.

                Этьен Жодель.






Лютуют немцы.
Мучает их зуд.
С российской стороны их вошки атакуют
Стреляет Ганс.
Стреляет Фриц и Брюс
А русские окопы
С утра уже пустуют.
Бегут фронты,
Дивизии и роты.
Бегут к своим бесхозным деревням.
Где непочатый край неделанной работы.
И где колокола сзывают женщин в храм.

И немец экскурс краткий
Истории проходит.
Германская земля
Принадлежит ему.
"Когда мы  этих русских
Положим на лопатки
Работать их заставим
По нашему уму".


Возможно так и было бы
Когда бы не заминка.
Когда бы немец смог
Пройти сквозь Беларусь.
Москва - столица тыла.
Лубяная картинка
А Белорусь дерётся.
Дерётся?
Ну и пусть.

Известно испокон
Что Русь за Белорусью
Здесь  кузнецы и кузни
Победный меч куют
Никто Россию впредь зубами не укусит
Ведь перед нею крепко
Русь Белая стоит.
И будет так, пока провидица Кассандра
Не  предречёт России границы бытия.
Тогда опять  Ахилл  пойдёт на Александра.
Что можно с ним поделать?
В броне его пята