Сентиментальное путешествие покойника 3

 
И вот этот особняк будто нарочно скроенный в готическом стиле. Кареты у  стилизованного под рыцарский перекидной мост парадного подъезда. Факелы вместо фонарей на фасаде. Лица и фигуры входящих почтенных господ и дам, выглядящие в неверном свете как-то потусторонне. Расступаясь, они пропускают меня в залу, где мы с графом Ежи Садовским должны дать  сеанс ясновидения. Он — медиумический маг, я проводник  и вещатель от имени духов. Вначале я все это воспринимала, как шутовской спектакль вроде тех, что давали мы на сооруженной дворовыми сцене.

Помнишь ли? И ты принимал в них участие. Тогда и обнаружилась моя способность вещать измененными до неузнаваемости голосами. Я могла с успехом сыграть и Тартюфа, и наставляющую ему рога жену. Но особенно нравились мне роли роковые. Эсхилова драма. Жена  убивает мужа из-за любовника. Или Софокл  -- Орест убивает мать свою Клитемнестру и ее тень преследует несчастного. Искусно выделанные из папье-маше и раскрашенные мной с гувернанткой Лу-Лу античные маски.

Эринии, которых мы соорудили на манер китайских драконов из набитых соломою старых папенькиных штанов, рубах и проеденного молью вицмундира отставного полковника суворовских кампаний.   Принц датский, которого смешно играл ты, произнося роковое "Быть или не быть?" с бутафорским черепом в руке, Киршин в роли Горацио,  Яким, изображающий тень отца Гамлета. А я — сумасшедшая Офелия. Не знала я, что не к добру тогда разыгрывала тронувшуюся умом... Да и кто таков, как стало потом ясно, был этот самый   граф Садовский? Возомнивший себя вторым Калиостро  аптекарь! Позже он присвоил себе и титул князя. Назвал бы себя и помазанником божьим, ежели бы подвернулся удобный случай. Но тогда мне не было дела до того, кто этот самозванец. Игра была весела. В каминную залу, в  правом верхнем углу которой  была на почетном месте прикреплена козлиная голова, а посредине стоял  круглый стол, украшенный инкрустированной пентаграммой,  входили жаждущие чудес и предсказаний роковой судьбы.

 Мошенник не поскупился на бутафорию, зная, что прибыль окупит затраты. Колонны возле камина имели вид кариатид-сатиров. В полутемных нишах особняка  кругом стояли молчаливо наблюдающие за происходящим скульптуры египетских, античных, индийских и древнерусских богов-идолов.  Входившие были инкогнито, в масках и даже в аллегорических костюмах.  Все происходило   словно бы на машкераде. Совершая внушительные пожертвования ассигнациями  в пасть чучела нильского крокодила, стоящего у  изготовленных в виде входа в пирамиду дверей,  дамы и господа вставали в круг стола. Предварительно они не забывали зайти в боковую ротонду и припасть к кальянчику с опиумом. Меня к этим забавам Байрона и Шелли уже приобщил мой обряжающийся по такому случаю падишахом Ежи Садовский. Кстати ты, мой милый, тоже не прочь был курнуть этого дыму отечества и бывал вхож в турецкую комнату Садовского.

Как только собравшиеся были готовы к сеансу, граф Виктор де Виллон, то бишь я, произносил, закатив глаза:

— Дух Изиды, снизойди на нас, сообщи, сколько осталось жить князю ...

(Здесь я произносила имя страдальца, прикованного к смертному одру). Князь лежал в свoем особняке при смерти и его небескорыстные наследники, обрядясь в костюмы Костлявой, летучей Мыши и индийского брамина, в маски волков и вампиров готовы были заплатить любую сумму, чтобы поскорее приблизить его кончину.

Замогильным голосом египетской богини я назвала дату. Поначалу я не сильно-то и верила в то, что это может сбыться. Но как жестоко я ошиблась! Садовский поставил производство покойников на широкую ногу. Для находящихся при смерти он вначале организовывал  написание под диктовку завещания. Это было несложно, потому как он искусно  менял личину заботливого лекаря на маску  входящего во все тонкости дела стряпчего. Для заинтересованных лиц сей стряпчий мог состряпать все что угодно.

Предсказанные мною, как ясновидящею, кончины случались с неизбежностью, потому как в распоряжении Садовского была адская кухня ядов, каждый из которых применялся в соответствии с поставленным им диагнозом, характером течения болезни и симптомами смерти ей соответствующей. Жертвы расставались со своими бренными телесными оболочками, не подозревая, что их уморил ядом  заботливый домашний доктор. И даже приходившие на наши шутовские мистерии непосредственные заказчики этих убийств, не подозревая о том, как сбываются  мои предсказания, могли всласть упиваться горем  по поводу ухода из жизни дражайшего.

 Да и я сама до тех пор не имела представления о том, почему  с такой точностью сбываются названные мною сроки, отпущенные несчастным на земную жизнь, пока Садовский не посвятил меня в зловещий механизм своих мошенничеств.  Ну а в том, что он не наносит своим пациентам вреда, я могла убедиться, когда он время от времени брал  меня в качестве переодетого мальчиком, осваивающего ремесло цирюльника  помощника,  и мы делали  находящемуся  при смерти кровопускание. Кровь отворял он, а я только подавала   инструменты и собирала кровь в сосуды, которые мы потом увозили с собою.