Как исчезла любовь

Выбоина на асфальте вобрала дождевые потоки. В луже – ярко-розоввая кисть рябины и смятая пачка с последней невыкуренной сигаретой…

Она порхала над мостовой навстречу Ему, держа в руке рябиновую кисть. Он уже ждал Ее, теребя в руке почти пустую пачку из-под сигарет, другая рука скрывалась в кармане.
Каблучки простучали, огибая сломленный край выбоины, и замерли в двух шагах от Его черных блестящих ботинок.
Ее нежные губы изогнулись в ласковой улыбке, серые глаза блестели от легкого возбуждения, милое личико лучилось счастьем, вся фигурка стремилась к Нему…
А вот Он был хмур. Он нервничал. Его глаза искали что-то на асфальте, газоне и даже на кончиках Ее туфелек.
«Я так долго тебя не видела! Я так скучала!»  – говорила вся Ее легкая фигурка.
Молчание…
«Ты почему-то молчишь...»  – в глазах заметался вопрос.
Наконец, Его карие, в янтарных лучиках, глаза осмелились заглянуть в Ее – напряженный взгляд встретился с вопрошающим.
«Что-то произошло?»
Его глаза снова вернулись к поискам неизвестного предмета.
Левая рука поднесла к лицу пачку.
Губы достали оттуда предпоследнюю сигарету.
Госпожа Привычка заставила правую руку нащупать в кармане  зажигалку и, вытащив ее, поднести к сигарете.
Щелкнула зажигалка – по Ее лицу пробежал солнечный зайчик , спрыгнувший с обручального кольца на Его безымянном пальце… Вслед за зайчиком по Ее личику промчались обида, боль, непонимание.
Рябиновая кисть выскользнула, плюхнулась в лужу, разбрызгав воду и пустив неровные круги. Фигурка вздрогнула, с плеча соскользнул ремешок маленькой сумочки. Тонкие пальчики автоматически поймали непокорную вещицу.
Карий взгляд метнулся на Ее лицо, затем на кольцо – Его щеки вспыхнули сознанием собственной глупости и неосторожности.
«Я хотел тебе сказать…»  –  подался Он вперед…
Ее изящная головка слегка качнулась из стороны в сторону, сжатые в кулачок пальцы прижались к губам… Одна туфелька сделала шажок назад, за ней, чуть погодя, другая, наконец, обе туфельки развернулись и зашагали в ту сторону, откуда и пришли.
Уходившая фигурка была неестественно пряма: испарилась порхающая легкость, каблучки не стучали так ровно, как по дороге сюда.
– Стой! – это было первое слово с начала их короткой встречи,  – я ТЕБЯ люблю!..
Шаги приостановились, Она слегка повернула голову, как будто услышала в стороне какой-то шорох. Потемневшие от боли глаза снова посмотрели вперед, и, ничего не видя вокруг, Она снова зашагала по тротуару.
По Его лицу пронеслись друг за другом отчаяние, боль, и, наконец, в глазах и уголках губ поселилась злость – не то на себя, не то на глупую случайность, а может на жизнь вообще…
Кулак сомкнулся вокруг  ни в чем не повинной пачки и последней сигареты в ней, затем безвольно разжался, и пачка совершила такой же полет, какой до того проделала молодая кисть рябины. Пачка так же плюхнулась в воду, добавив сумятицы на поверхности и без того взбудораженной лужи.
Черные блестящие ботинки еще немного постояли у края выбоины. Янтарные лучики потускнели, глядя на почти растворившуюся вдали фигурку. Из самого дальнего уголка души выполз тоскливо-протяжный стон. Голова запрокинулась назад – взгляд спрашивал что-то у неба, но небо оставалось холодным.
Наконец, мужчина развернулся и пошел в сторону противоположную той, куда ушла женщина.

Так исчезла любовь.
Свидетельством того, что она когда-то была, осталась печальная пара: раскисшая пачка с последней мокрой сигаретой и розовая незрелая кисть рябины, тоже мокрая, но остающаяся яркой и свежей…                2003