И я пустынен вновь...

***
И я пустынен вновь, и я живу, как встарь,
лишь суетой.
        И серая синица
в моих ладонях сложенных гнездится.
И осень раскрывает свой букварь.
Я по складам читаю про “пожар
                из листьев”,
про “златую осень”…
И дождь со мною заниматься бросит.
И я пойму, сколь ум мой скуден стал.
И я букварь на землю опущу
и, строчки листьев вороша, заплачу,
о том, что в мире так немного значу
и смысл жизни лишь  в себе ищу,
и разучился плакать о других –
всё о себе,
                и по себе тоскую,
а вовсе не о той, кого рисую
в нечаянных снах и наяву.
                Моих
привычных слёз стирать не будет осень –
поймёт
  и – вдруг – добавит к ним свои.
До сумерек мы, плача, простоим…
Она поцеловать себя попросит.
И поздних ягод заповедный вкус
на дрогнувших губах моих оставит,
и всё, что по порядку я расставил,
балуясь, спутает.
И я не побоюсь
сказать ей, что люблю её, как прежде,
без суеты  и моде вопреки.
И будут слов слезинки нелегки
о том, что я, по-прежнему, – невежда.
И, значит, ново всё,  и я живу впервые.
И смех её спокоен, словно дождь.
И зелень глаз – листвы последней гроздь,
а волосы, конечно, – золотые.
И осень заглянуть в меня захочет,
а что нашла, не скажет мне – секрет.
И на плече моём доверчиво уснет.
И я пойму, что…