О верблюде несчастном замолвлю я слово...

О верблюде все мысли с утра у меня…
Нелегко в жизни бедным верблюдам:
Где-то с ношами ходит в пустыне родня,
И колючка – вновь лучшее блюдо!

Почему ж у верблюда торчат два горба,
А у лошади нет и мозоли?
Предназначена свыше такая судьба –
Век горбатиться с грузом в неволе?

Есть ещё и собрат – одногорбый верблюд,
В караване и он бредёт к цели…
Не боится и он ни жары, ни простуд,
Может жить без воды две недели.

Потеряет пол веса, но крепок – стоит,
Не бросает и вещи араба,
Хоть и горло от зноя пожаром горит,
И глаза горизонт видят слабо!

Пачка «Сamel»… верблюд на витрине висит,
Одногорбый скиталец пустыни.
Он не курит, для нас только делает вид,
Что мечтает лишь о ... никотине.

Но в пустыне безлюдной верблюд – не урод!
На него нужно слёзно молиться:
Он туда довезёт, где крутой небосвод
На песок облаками ложится…

Он не бесится с жиру, но жир бережёт,
Пьёт почти до беспамятства воду,
Терпит  солнце, когда спину пламенем жжёт,
Лишь во сне ощущая свободу.

Если ты с ним ещё не так близко знаком,
Но стать хочешь приятелем сразу –
Свой заносчивый нрав подытожит плевком:
Ты его не понравился глазу,
Но скорее, когда длится "брачный турнир",
Когда жаждет любви долгожданной:
Ты ему конкурент, а отнюдь не кумир,
Ты самец слишком наглый и странный!

Преклоняя колени, покорно берут
На горбы бедуинские ноши,
Принимая смиренно свой каторжный труд,
Даже если араб нехороший.

Без верблюда в пустыне араб – не араб:
Он слабее любого шакала,
Пленник дьявола и расстояния раб –
Не презренного блеска металла!

Умываются утром верблюжьей мочой,
Когда мало осталось водицы,
Чтоб Аллахом обветренной кожи парчой
Снова ожили сонные лица…

Ненавидеть верблюда способен лишь псих,
Все мы знаем и помним со школы –
И калмыки с казахами ездят на них
И забывшие славу монголы…

Но не только спокойно в пустыне везти
Могут груз «джентльмены удачи»:
В гонках крылья способны порой обрести,
Лишь прикрикни – как лошадь поскачет!

Их едят, носят шкуры и пьют молоко,
На навозе костры все разводят,
Когда солнышко светит не так высоко,
День со светом во мрак вновь уходят…

Солнце только пространство вокруг озарит,
Пробежав горизонты лучами,
А верблюд уже снова покорно стоит,
Шевеля в горьких мыслях «устами»…

«Корабли (все) пустыни» сейчас  «поплывут»,
Жизнь и веру даря бедуинам,
Появляясь то там, как виденья, то тут
Под небесным земли палантином.