Гамлет и Офелия

Гамлет и Офелия

Он поил ее чаем из жалости,
а потом довел… до метро.
И хватило вот этой малости,
чтобы на уши встал мирок

Оглупление округлило
дроби нрава – до целых чисел:
точно в шмат шепелявой глины
вмяли мокрой рукою бисер.

Он поил ее чаем с мятой,
а она его – с розмарином.
Он кричал: «Сбит олень! Стоп – снято!»
а ее совсем разморило….

Он с ней бегал через дорогу
«на красный», ее схватив
за запястье, как недотроги-
-культурологи ловят миф.

Он поил ее чаем с лимфой
своей, терпкой как свежий тёс.
Он назвал ее в шутку нимфой,
а она приняла всерьёз.

Все считали ее бесстрастной,
конструктивной папиной дочкой,
но – стянуло румянца ряской
губы, щеки ее, и мочки.

Он ей утром прислал записку –
точно кинул «бычок» в торфяник.
Полыхнуло, да так, что близко
и не суйся – защелкнись в ванной!

Он поил ее чаем с россыпью
слов – абстрактных, как звуки улиц.
А эта дурища, прости Господи,
взяла потом и рехнулась.