Икар

Фаэтон не чувствовал ни сверху ни снизу бездны
и в этом его отличие от Икара.
Бездна, как зрение, дается нам безвозмездно,
то есть – даром.

Бездна есть зрение, то есть, enfin, талант
не просить пофорсить у папаши Гелиоса лимузин,
а видеть в солнце свой Варшавский Канал
и захлебнуться в его золотой (черно-белой то есть) грязи.

Фаэтон, превысив скорость, налетел на рекламный щит,
сулящий мегатусовку в клубе
«Горизонт», так что там его теперь по кускам собирай-ищи,
а Икар… он никогда девиц не целовал в губы….

Мой дорогой, Икар потому упал,
что человек в эйфории в принципе обиден для всех вокруг:
у него сердце и так разбухшее, как в кипятке крупа,
и не способно вместить ни сострадания предков, ни драм подруг.

А счастье Икра было так велико,
что вся Вселенная была им оскорблена….
Мой дорогой, всего через один миллион двести пять веков
та звезда, что сейчас вдребадан пьяна

от рождения своего тела, как школьница-выпускница,
погаснет. Икар был первым, кто ввел в обиход финиш!
Этот опыт – в теле моем и твоем, как скрипящая половица
и ее уже никаким долотом не вынешь.