Квестенберг

Уве Ламмла

КВЕСТЕНБЕРГ
из сборника »Страна Tангейзера. Четвертая книга«. Стихотворения, 2008

I

Ствол дубовый и венок,
Лист сухой, да ветки в стог,
Солнца диск над бел-горой,
Гимн, – ветров холодных вой,
Гротов ночь, кристалл воды,
Страсть и боль во лбах гряды,
Огнь холмов, осенний звук,
Пасхи луч вслед зимних мук.
Не был стих ещё велик,
Что глубоко так мой лик
Растревожил, оглупил,
Чтоб тот беспричастным был.


II

Мы встали к подножью
Владыки холма.
Мы каемся с дрожью,
В умах - полутьма.

Мы лагерь разбили,
Святыню поправ.
Стыдливые в были
За мешкотный нрав.

Мы в дремлющей яви,
Но кочета глас,
Как он только вправе,
Разбудит сейчас.

Мы дар примем споро
От снеди скупой,
С востока ведь скоро
Зардеет зарёй.


III

Уложен спальник, – убран прочь,
Набор походный рядом лёг,
С рукой промозглой скрылась ночь,
Лишь первый луч забрезжить смог.

Нам не до выкладки сейчас,
Нет времени, стремимся ввысь,
Петух горланит в третий раз,
Не стой, назад не обернись.

Подъём крутой, – недолог всё ж,
Средь трав, в ложбинках, на краю,
Я снова взмок, спешить негож,
От провожатых отстаю.

Исчезла мука без следа,
Величество даёт приём,
Пред ним стоишь, и череда
Искусных рифм годна с трудом.

Я дивом этим поражён,
Так Афродиты вспыхнул свет,
О, ущипни меня, – то сон,
Гашиша, мескалина бред!

Трепещут жёлтые листы,
Из гроба солнце восстаёт,
Коль верую ещё в мечты, -
Здесь блага моего оплот.


IV

Крестьянин чтит
Без счёта лет,
Лишь стол накрыт, –
Светила свет,
И столб возрос,
Был спорым труд,
Где встал колосс,
Там счастлив люд.

С Христом идёшь,
Безбожник будь,
Но солнца всё ж
Восхвалишь суть,
Кумир седой,
Вершины флаг,
Внутри пустой,
Снаружи наг.

Чего он плод,
Зачем таков? –
Не разжуёт
И богослов.
Лучист, знаком,
Поднялся ввысь,
В нём крест с венком
В одно слились.

Яснее рун
Рассеял мрак,
Но чем вещун
Волнует так?
С ним верен след,
И взор искрист,
В нём трещин нет,
Он светел, чист.

Мудрее есть,
Полны в томах,
Адепту – весть:
Он вмиг в сердцах.
Его юдоль
Былого долг:
Он страсть и боль.
Он агнец, волк.

Ты помни впредь
Светло о нём, -
Восполнил ведь
Во мгле проём
Пространств, эпох,
В который ты
Умчаться смог
В свои мечты.


V

Однажды, Квестенберга раб
Судим был, и затем казнён.
Вглядись в шедевр сей, – станешь слаб,
Представив жертвы страшный стон.

Но в хрониках утерян след,
В чём древа ересь жития,
На то есть у меня ответ:
Не видел Квесте судия.

Подчас ошибкой мы сильны:
Ход мира, маятник она, –
В крови, протекшей без вины,
Есть мощь, что древесам дана.

И мы пленились красотой,
Ведь Бог, презрев смертельный прах,
Всегда свершает суд святой,
С луной и солнцем на весах.


VI

Бывает, кое-кто решит:
Венок – ему принадлежит.
Но правдолюб съязвит вруну:
Стеречь удумал пёс луну!

По ним двукратно плачет плеть,
Нельзя святыню запереть,
Коль некто падок до неё,
Не всех запишешь – в дурачьё.

О Квесте в книгах прочитай,
В них только предрассудков лай.
Вглядись в него, встав над скалой,
Поймёшь: взаправду ли он твой.


VII

От горных вихрей изнемог
Листок, что в охру облачён,
Эльфийской пылью стал венок,
И обновленья просит он.

Из сёл соседних, стар и млад,
Идут осеннею порой
Целить его, надеть в наряд,
Украсив Гарца* бахромой.

В дубовой бочке хмель обрёл
Ликующего Квесте цвет,
Селяне здесь и круг, и ствол
Чтить будут много тысяч лет.

Лежат клочки на гребнях скал,
Что выбил прошлогодний град,
Но тот, кто ныне заветшал,
Пасхальной верою объят.

Ведь символа, - глубинна суть,
Эпохи бьют пред ним челом,
Светило-Квесте греет грудь
Тому, кто вечно пел о нём.


VIII

Расставанье..., день прощальный
Бесконечным стал уже,
Квесте лик, в мольбе печальный, –
Отпечатался в душе.

Может вихрь венок низвергнуть,
Может вянуть лист его.
Злу, – оружья не избегнуть,
Что горит, храбрей всего.

Чтоб груди, как ни высоко,
Скалы были нипочём,
Врос в мечты он преглубоко,
Освещая день за днём.

Прим.:
*Квестенберг – На южной границе Гарца (ФРГ), в долине маленькой речушки Нейсе, расположилось местечко под названием Квестенберг(Questenberg). Сегодня насчитывающая примерно 300 жителей деревенька, была впервые упомянута документально в 1397 году. Однако из археологических исследований известно, что много столетий раньше, в окрестностях горы Квестен существовали древние поселения. Самые ранние находки указывают примерно на 500 до н.э.
В этом маленьком местечке, издревле, и вплоть до наших дней, сохранилась традиция празднества Квестенфест (Questenfest). Каждый год, в понедельник на Троицу, происходит это таинство, что связало христианские традиции с древнегерманским культом бога-Солнца. При этом важнейшую роль в торжестве играет Квесте (Queste), - одна из вариаций германского священного столба Ирминсуль**, который с незапамятных времён стоит на вершине горы, возвышающейся скалой рядом с деревенькой. Для такого маленького и относительно незначительного места, как Квестенберг, это огромная привилегия обладать таким Священным Столбом. Даже »старые« города Германии не могут похвастаться этим символом древней эпохи.
Квесте представляет собой – высокий сухой дубовый ствол, расписанный яркими красками, и украшенный огромным венком из свежих трав и листьев, по сторонам которого прикреплены, связанные в довольно весомые пучки, сухие ветки деревьев, букеты из полевых трав и цветов. В праздник Квестенфест происходит народное шествие к священному столбу. Старый венок и украшения сжигаются, под ликование и пение присутствующих, а на его место водружается новый венок, который будет висеть целый год, являясь священным оберегом для людей и их края.
*Ирминсуль (Irminsuli, Irmins;l) – так у древних саксонцев назывался посвященный их богу Ирмину столб из дерева, вероятно, представлявший собой статую. Один Ирминсуль находился в священной роще у Эресберга в Весфалии, где в 772 году он был разрушен Карлом Великим, другой на реке Уншрут в Тюрингии. В ирминсулях видят изображение мирового ясеня Иггдрасиля, – мирового дерева в германо-скандинавской мифологии – исполинский ясень (или тис), в виде которого скандинавы представляли себе вселенную. (Википедия)
*Гарц – герцинские горы в составе Немецкого среднегорья, богаты разл. растительностью.
...............................

Перевод с немецкого Романа Пилигрима