Журнал Приокские зори. 3-2010 г

* * *

Стихи свои не жгите -
ведь сгорят.
И не губите
вязь словесных кружев,
как беззащитных
слепеньких котят
хозяин хмурый
топит в грязной луже.
Разгладьте ровно
мятые листы,
Сложите на коленях
оригами…
Журавликом
несбывшейся мечты
пусть воспарят
стихи над облаками.


ОН ЖИЛ ОДИН

Он жил один. Был тощ и нездоров,
Надсадно кашлял дымом самокрутки,
Но на деревне – в сотни две дворов –
Был первый балагур и прибаутник.
И с нами – "конопатыми" – шутил.
Меня забавно называл пацанкой,
А если выпадало по пути –
Подсаживал верхом на Атаманку.
И с высоты пастушьего седла
Смотрела я, счастливая малявка,
Как покататься очередь росла –
Бежали рядом Колька, Мишка, Славка.
Он был один для нас – всеобщий дед –
Для сельской ребятни шестидесятых,
Чьи деды из военных давних лет
Смотрели с фотографий, в рамки взятых.
Свистульки вырезал нам из ольхи,
Сбивал ходули каждому по росту,
Воробышка, что выпал из стрехи,
Он возвращал в гнездо – легко и просто.
Запомнилась шершавая ладонь –
Он гладил нас по встрёпанным макушкам.
И тяжким вздохом приглушённый стон:
"Бездедовщина... Эх, едрит на мушку!"
Но раз в году, когда фронтовики
Победным майским днём при всём параде
Шли в сельский клуб, сидел он у реки,
Потом надолго запирался в хате.
Все знали: на войне он был в плену,
А после "искупал вину" в ГУЛаге.
Вернулся – не застал в живых жену,
Лишь дом пустой тулился у оврага.
И умер он в одну из годовщин
Им так и "не заслуженной" победы.
Не дотянул всего лишь год один
До весточки, мотавшейся по следу,
Что орден боевой ещё с войны 
Героя поджидал в архивах где-то.
И нет ничьей, как водится,  вины...
И человека...
                Человека – нету.


ЛЮБИМОМУ ОДИННАДЦАТОМУ

Этот сон является давно:
Шум листвы и аромат сирени,
На полу играют светотени,
В майский день распахнуто окно.

Белым мелом тема на доске –
Что-то там… о будущем, о счастье.
Лучик солнца – зайчик рыжей масти
Вдруг скользнул и замер в уголке.

В классе воцарилась тишина.
Робко ветер шелестит журналом –
Силится запомнить запоздало
Всех моих ребят по именам.

А они… склонились над столом –
Так сосредоточенны их лица,
Будто в яви, будто мне не снится,
Вижу каждого. И знаю, что потом.

А потом… мир – словно кувырком,
От реалий никуда не деться,
Мальчики шагнут в Чечню из детства.
Ни прикрыть, ни спрятать под крылом...

Если бы вернуть тот майский день!
Он и был поистине счастливый:
Все со мной, и все ребята живы,
И цветёт за окнами сирень.

Если бы вернуть тот майский день...


СВИДАНИЕ

День февральский плачет по теплу,
с улицы в уют жилья стучится,
размалёвывая по стеклу
панораму утренней столицы.
И в багете тусклого окна,
растекаясь акварельной дымкой,
утопают в пасмурных тонах
полусонные дома Ходынки.
Отложу свиданье на потом,
наугад открою томик старый…
Ну, а Он, озябший, под дождём
одиноко мокнет в зимней хмари.
Нет, поеду!
                У метро букет
самый лучший выберу для встречи.
Издали узнаю силуэт:
головы наклон, осанку, плечи.
Длинный плащ накинут нараспах,
бусинки дождинок – вдоль опушки.
Капельки в кудрявых волосах…
Я люблю Вас,
                Александр Пушкин!