Ослепительный шар над миром

Ослепительный шар над миром! знойный зенит октябрьского солнца!

Заливающий ярким светом серый песок на взморье,

Высвистывающий свою песню вдоль обширных вспененных побережий,

Пролегающий бурые просеки, отбрасывающий четкие тени, разбрасывающий пригоршнями синеву,

О солнце полуденного великолепия! К тебе—с особою речью.

 

Слушай меня, величественное!

Слушай, мое возлюбленное, ибо всегда я любил тебя,

Любил тебя еще малым ребенком в колыбели, любил беззаботным мальчиком на лесной поляне, где твои далекие лучи нисходили ко мне сквозь толщу ветвей;

Любил взрослым мужчиной—молодым, а теперь люблю старым, обращаюсь к тебе с моим воззванием

 

(Твоя немота не смущает меня,

Ибо людям, подобным мне, природа себя раскрывает). Я внимаю твоим ответам.

Твоим ответам—но Не твоим ответным словам,— твоим ответным небесам, твоим ответным лесам,—ведь из них слагается, о Солнце, твой голос;

Я понимаю и твое молчанье, твою хмурость, твои тайные грозы, твои вспышки пламени и извержения света,

Я знаю эти пламена и эти извержения — о, как я их знаю!).

 

Ты с твоим плодоносным теплом и светом

Над мириадами ферм, над городами, и весями, и водами Севера и Юга,

Над бесконечным течением Миссисипи, над просторами Техаса, над лесами Канады,

Надо всем земным шаром, торопливо поворачивающимся, чтобы успеть подставить лицо твоему сиянию,

Ты, не гнушающееся и малым, ты, одаривающее не только континенты и океаны,

Но даже травы, и даже сорные травы, и даже невзрачные полевые цветки,—

Пролейся, пролейся же на меня и мой стих лишь одним, хотя бы одним лучом из твоих триллионов,

Сверкни в этих строчках.

 

Придай им свое нежное сияние и прямизну твоих лучей — но не только это:

Приуготовь и меня самого к моей послеполуденной скудости, приуготовь меня к удлинению моей вечерней тени,

Приуготовь меня к моей звездной ночи.