Путешествие в страну Детство, глава 6

Привет тебе, мой старый дом!
Ты мне знаком и не знаком.
Теперь ты плиткой облицован,
Как в саркофаг в неё закован,
Что скрыл навек от чуждых глаз
Следы былых моих проказ.
Ведь я в бока твои крутые
Кидал не раз болты стальные,
Попарно гайками скрутив,
А гайки серой начинив.
Ещё там помню, пятна были -
То мы карбид в бутылках били.
Стекло взрываясь разлеталось,
Пятно ж на годы оставалось.
И через много-много лет
Оно всё слало мне привет
От наших игр неразумных,
Порой опасных и неумных.
А помнишь, дом, как во дворе
Мы на твоей глухой стене
Ворота краской начертили
И после в них мячом лупили?
Но двор имел наш две стены,
И вот соседи-пацаны
Свои врата нарисовали,
И мы в команду их позвали.
Я вратарём в команде был -
Я не валялся и не ныл,
Когда с резиновым мячом
Встечался грудью и плечом.
Ведь "рёв-коров" в игру не брали,
Тогда таких не уважали.
Считали, коли ты - мужик,
То боль терпи, а не привык,
Ступай-ка, маменькин сынок,
Играть с девчонками в песок.
И за игру не раз бывало
Мячом в лицо мне попадало.
Я слёзы молча утирал,
Скрипел зубами, но играл.
Мы день-деньской в футбол гоняли,
Но и другие игры знали.
Играли в штандер, в воллейбол,
В лапту, пятнашки, баскетбол.
В те годы даже мужики
Играли лихо в городки.
И просыпался в них азарт,
Когда сражались в бильярд.
Один раз батя удивил,
Мешки он тряпками набил
И прыгал на одной ноге
С одним из тех мешков в руке.
Напротив местный аксакал,
Татарин, друг его, скакал.
Отца мешком другим лупил,
При этом весело вопил:
"А ну-ка, Ваня, атакуй!
Покажем всем, как в Сабантуй
В степях у Волги мы резвились
И на мешках шутейно бились!"
Не помню я, кто проиграл,
На две ноги кто первым встал.
Лишь помню, что все веселились.
А пацаны так расходились,
Что в миг игру ту подхватили
И, поднимая тучи пыли,
В неё без устали играли,
Пока мешки не изодрали.
Пошить другие было лень,
К тому же прыгать целый день
Уже изрядно надоело
И мы нашли другое дело.
Латунных трубок мы достали,
И оружейниками стали.
Поджиг с десяток наклепали,
Но тут увы домой позвали.
И мы попрятав арсенал,
Чтобы о нём никто не знал,
Решили завтра на заре
Толпой отправиться к горе.
Идти туда недалеко,
По Минеральной, до депо,
Где в царстве пара и свистка,
Гора лежала из песка.
Да не одна. Считай, хребет.
Вот там без риска и без бед
Поджиги можно испытать,
Но а пока домой, в кровать.
Вот написал: "пошёл в кровать",
Но не пришлось в ней сроду спать.
На раскладушке с детства спал,
Ну а когда её сломал,
Спал на матрасе на полу,
На табуретках и в шкафу.
Не сон то был, а лихоманка.
Так появилась оттоманка.
Я был бы ей безмерно рад,
Когда бы не клопов отряд,
С которым я совместно спал
И он меня ночами жрал.
Был тот отряд неистребим,
И удалось покончить с ним
Лишь радикально, во дворе,
Спалив их крепость на костре. 
Так мы вампиров погубили,
А мне диван складной купили.
Его сто раз латал, чинил,
Но всё же друг, скрипя дожил
До достопамятного дня -
Призвали в армию меня.
Я уходил и сам не знал,
Что навсегда я покидал
Друзей, соседей, старый дом,
Всех, с кем дружил, и с кем знаком.
Я верил, отслужу - вернусь,
С друзьями снова обнимусь,
Соседей прежних навещу
И всех на встречу сосвищу.
Но вышло так, пока служил,
Дом автопарк так обложил,
Что дом наш стал ему мешать.
Тогда законы нарушать
Так нагло, как сейчас, не смели
И до решения дозрели,
Жильцов из дома расселить,
А всё пространство с парком слить.
И мать решению тому рада,
Ей новоселье - как награда,
О нём уже и не молила,
А тут удача привалила.
Вот почему, мои друзья,
Вернувшись, не вернулся я
Туда, откуда уходил,
Где детство с вами проводил.
В мой старый дом и старый двор,
Старушек тихий разговор,
Всё обсуждающих подряд,
Что нынче пьют и что едят,
Какие платья девки носят,
И сколь на рынке денег просят
За мясо фрукты молоко,
При этом споро и легко
Бюджет по графам разнесут
И всё в один баланс сведут.
Да не в один, а сразу в два,
Где старая и новая цена.
Ну прям бухгалтеров бригада.
Зачем им это было надо?
Теперь уж, вряд ли кто поймёт.
Но отчего так сердце жмёт,
Когда бабуль тех вспоминаю?
Быть может потому, что знаю,
Как жили раньше и теперь.
И тут, читатель, верь-не верь,
Но если б мог я выбирать,
Года для жизни назначать,
То вновь вернулся бы туда,
В шестидесятые года.
Где мама мне кричит в окно:
"Сынок! Домой пора давно!"
А я тот зов не замечаю,
С друзьями в ножички играю -
Бросаю ножик с языка,
Тут Вовки Грибова рука
Под нож случайно угодила,
И перебита с кровью жила.
От страха Вовка не кричит,
Как мел бледнеет и мычит.
А я откуда только знал -
Рукав рубахи оторвал,
Жгут выше раны наложил,
И Вовка всхлипнул и ожил.
Мгновенно место для сиденья
Жемчужин Костя и Лискович Женя
Из рук своих изобразили,
Как на "Зарнице" научили.
И в Травму Вовку дотащили,
Где швы на рану наложили.
Но не подумайте, что сами,
Там доктор был один, с усами.
Он Вовке рану зашивал,
А нас всё исподволь пытал,
Как так сумел приятель наш,
Точа неловко карандаш,
Ножом не грифель заострить,
А в вену лезвие всадить.
А мы плечами пожимали
И дурака пред ним валяли.
Да Вовка, он вообще простак,
Умел во всём попасть впросак.
Я помню раз, к нему зашёл
И приключение нашёл.
Вошёл, а там - прощай уют,
Кроит Володька парашют.
Пред этим шкаф весь перерыл,
Но шёлк для купола нарыл.
Ну, хорошо б кусок нашёл,
А он же блузку распорол,
Что так любила его мать!
Да не сынок, а сущий тать!
Но не до слов мне было грозных,
Я сам из них, из несерьёзных.
И к делу мигом подключился,
Как будто век ему учился.
Был парашют наш загляденье,
Но испытать своё творение
Порожняком не захотели,
До космонавта мы дозрели.
В те годы все, и стар, и мал,
Гагарина с Титовым знал.
И как они, мы стать хотели,
Но бог нас спас - уразумели,
Что парашютик слишком мал,
И Васька-кот Титовым стал.
Но Васька в космос не стремился,
Царапался кусался злился.
Мы к лапам стропы привязали
И парашют ему скатали.
Потом по счёту: "Раз, два, три!"
Мы дружно крикнули: "Лети!"
И кот с шестого этажа,
Хвост распушив, для куража,
Ушёл в космический полёт.
Но вот, лохматый идиот,
Он мёртвой хваткой в шёлк вцепился,
И тот, конечно, не раскрылся.
Так Васька нам триумф сорвал
И с парашютом, гад, удрал.
Мы два часа его искали,
На все лады его ругали.
А в это время, Боже мой,
У Вовки мать пришла домой
И предъявила нам счета
За шкаф, за блузку, за кота.
На свой-чужой нас не делила.
Ремнём обоих отходила.
Тогда Володьке повезло!
А мне отец за то же зло
Ещё и дома доложил,
Хоть я добавки не просил.
Но батя счёл, что повторение
Лишь крепче делает учение.
И мне учение впрок пошло,
Хоть через попу, а дошло,
Что с Вовкой можно впредь водиться,
Но надо вовремя лишь смыться.
И вот проходит пара дней,
И Вовка мой на голубей
Решил рогатки смастерить,
Но не на улице их бить,
А прямо дома, на окне.
И с этим он пришёл ко мне.
Решил меня к себе позвать,
Что б я, укрывшись за кровать,
Смог оценить его труды,
А также результат стрельбы.
Пришли, а стая на окне.
Даёт рогатку Вовка мне,
Он встал за шкаф, я за кровать.
Мы изготовились стрелять.
Теперь и сам я не пойму:
Но почему в окне одну
Мы половину распахнули?
И потому, когда пальнули,
Не в голубей - в стекло попали,
Насквозь две рамы расстреляли.
И тут я фразочку нашёл:
"Спасибо, Вовка! Я пошёл!"
Но не подумайте, друзья,
Что нагло бросил друга я.
Я мух от супа отделил,
На равных раму застеклил,
Но дважды за одну вину,
Я не подставился ремню.
И вы не думайте, друзья,
Что батя зверь был у меня,
И воспитание сводил
К тому, что лишь ремнём лупил.
Он не сторонник истязания,
Но что вины без наказания
Быть не должно, он твёрдо знал
И мне проступков не спускал.   

Юрий Антонов
сентябрь 2009г