Путешествие в страну Детство, глава 5

Ледник в горах не сразу тает,
Он каплями, как кровью, истекает,
Те капли сложатся в ручьи
И в травы вольные, ничьи.
Они несут свою прохладу,
В жару и зной корням усладу.
Так смерть вновь жизнью обернётся,
И у природы круг замкнётся.
И ты, той жизни аромат,
Вдохнуть всей грудью будешь рад.
Но если друга смерть уводит,
То жизнь другого не находит.
А нам твердили столько лет -
Незаменимых в жизни нет!
Тогда ответьте, чтоб мне знать:
Кто мне заменит батю, мать?
Кто детство, юность мне заменит?
Кто промахи мои отменит,
Что в сердце раной кровоточат,
Болят и совесть точат, точат?
О, если б позднее смущение
Мне подарило бы прощение
За то, что сдуру натворил.
Иль без ума наговорил!
Я часто школу вспоминаю,
И от стыда теперь сгораю,
За то, что в ссоре произнёс
Слова "Никола-паровоз"!
Так Николаеву Татьяну,
Я в полной трезвости, не спьяну,
Обидным прозвищем дразнил,
И мало этого - побил.
За что? За глупость , за проформу!
За то, что новенькую форму
Она мне мелом замарала.
Эх, если б жизнь начать сначала!
Я б не завидовал, не дрался,
Не подличал не обзывался.
Я б всех людей вокруг любил
И маму на руках носил!
А вот последнее сошлось -
В последний путь нести пришлось.
Случилось это в прошлом веке.
(Простите, общечеловеки,
В стране царил социализм,
А ваш родной капитализм
Не снился даже и во сне.
Не перевёртышам, а мне.)
В тот день в цеху, я помню точно,
Мы сдали спутник свой досрочно,
И нам директор руки жал
(Тогда он это обожал),
Потом всем премию вручил
И на банкет скорей отбыл.
А нас, чтоб в цехе не кутили,
С работы раньше отпустили.
Была погода хороша.
Но ныло сердце. И душа
С утра была, как не на месте.
И мысли вязли, словно в тесте.
Друзья над этим всё шутили,
Халявной выпивкой манили.
Но я от пьянки отказался
Вот так я дома оказался.
Нет-нет, не так. Сначала я,
Постричься вдруг решил, друзья,
И мимо дома проскочил.
В салон причёсок заскочил,
Но сердце всё же ныло, ныло
И всё домой идти просило.
Я из салона мигом смылся,
И вскоре в дверь свою ломился.
А жизнь сюрпризами полна
И дома мать была одна.
Уж, так совпало, что с утра
Наташа, старшая сестра,
Совместно с мужем и детьми,
ОтбЫла в гости, до родни.
Маринка (та, что помоложе)
Отсутствовала дома тоже.
Она на Волге отдыхала,
Как птица вольная, порхала.
Так что напрасно я стучал,
Мне дом молчаньем отвечал.
К тому же, мама, на беду,
Закрыла дверь на щеколдУ.
И как я только не пытался,
Замок ключу не поддавался.
И я, помаявшись с ключом,
Дверь с рамой высадил плечом.
Вбежал. Душа, как лист, дрожит.
А мама на полу лежит,
На кухне около плиты -
Инсульт разбил до немоты.
Я маму на руки поднял
(Откуда только силы взял?!)
И на кровать свою отнёс.
А в голове тройной вопрос:
Что делать дальше? Как лечить?
Как с дверью высаженной жить?
Вопросы легче задавать,
Трудней гораздо отвечать.
Я сразу вызвонил врачей,
Но в год Чернобыльских ночей,
Их было очень-очень мало.
Страна их сотнями послала,
На берег Припяти-реки,
Где гибли наши мужики,
Собой реактор закрывая,
Не только нас, а мир спасая.
Но мать родная всех родней,
Я птицей раненой над ней,
Всё хлопотал, всё суетился
И, хоть партийный, но молился.
Врачей дождался еле-еле,
Но те в глаза мне не смотрели,
Когда диагноз говорили -
Они её приговорили.
Но всё ж советов надавали,
Лекарств различных мне продали.
Вздохнули тихо и ушли.
А у меня звонки пошли.
Я мать одну не мог оставить,
По телефону начал править.
Просил знакомых и друзей,
Чтоб принесли, что надо ей.
В те дни я подлинно узнал,
Кто был мне друг, а кто - шакал.
Спасибо мужикам в бригаде,
Они без вопля: "Христа ради..."
Меня в работе прикрывали,
Восьмёрки в табель проставляли.
Пройдя препоны и овраги,
Они оформили бумаги,
Чтоб я считался в отпускУ,
А чтобы скрасить мне тоску,
Они с друзей всех, понемногу,
Собрали денег мне в подмогу.
Пришлись те деньги очень кстати,
Я на лекарства их истратил.
Не скрою - взятки я давал,
Но всё, что надо доставал.
Три дня один я кувыркался,
Не спал, чифирем заряжался.
Потом Маринка обьявилась,
И моя участь облегчилась.
А следом, в выходные дни,
Домой от мужниной родни,
Наташа с Чудова вернулась,
А дома вон как обернулось.
И я, чтоб жить не на показ,
Без любопытных, чуждых глаз,
Не пощадив ни жил, ни сил,
На место дверь установил.
Мы месяц жили, как в бреду,
Стараясь отвести беду.
Почти не ели и не спали,
Мы маму-мамочку спасали.
И хоть диагноз страшный знали,
Надежды всё же не теряли.
Но нас удачей обнесли,
Мы нашу маму не спасли.
А дальше был сплошной туман,
Я был лишь видимость, обман.
Я помню маму схоронили,
Потом поминки дома были,
Я всё крутился и крутился,
И разом, вдруг, остановился,
Когда случайно, из под тряпки,
Торчащих две увидел тапки.
Их мама-мамочка любила
И дома в них всегда ходила.
Я как подкошенный упал.
Катался по полу, рыдал,
Лишь в тот момент я осознал,
Что мать навеки потерял.
А время тикало и шло,
И двадцать с гаком лет прошло.
Но вижу я порой во сне,
Что я малыш ещё, и мне
Мамуля шепчет на ушкО:
"Сынок, вставай! Уж, солнышкО
Давно проснулось и взошло.
А значит времечко пришло
Тебе, хороший мой, проснуться,
От сновидений отряхнуться
И собираться в детский сад,
Где ты в компании ребят,
Весь день играя проведёшь,
А вечером домой придёшь.
А завтра в общий выходной
Поедем дружно всей семьёй,
Как обещал давно отец,
На целый день в Петродворец."
О, если б это мне не снилось,
И время детства повторилось!
Мальчишкой снова стал бы я.
Асфальт бы скинула земля,
Что б травы детства проросли.
Дома бы встали, что снесли.
И снова пухом запылили
Те тополя, что уж спилили.
Брусчаткой улицы покрылись.
И магазинчики открылись,
Куда нас мамы посылали,
А продавцы с пелёнок знали.
Что б папа с мамой были живы.
А люд рабочий и служивый
О безработице не знал,
И по будильнику вставал
Кто на завод, а кто в контору.
А я б с утра, отдёрнув штору,
В окно с улыбкой посмотрел
И вместе с радио запел:
"То берёзка, то рябина,
Куст ракиты над рекой!
Край родной навек любимый!
Где найдёшь ещё такой?!"
   

Юрий Антонов
июнь 2009г