Путешествие в страну Детство, глава 2

Вновь я Кондратьевским иду.
Найду ль теперь, иль не найду,
Сквозь грозовые зимы-леты,
Из детства своего приметы.
Тут лозунг был "КПСС..."
Теперь в граффити знак СС,
Исчезли скверы и заводы,
Глаза мозолят "шопов" своды,
И баннеры, как паруса,
Мне заслоняют небеса.
Но вот он, к школе поворот!
И сердце сладкой болью жмёт -
Ведь там начало всех начал!
Там дом родной и наш причал,
Откуда мы, как корабли,
По жизни в плаванье ушли.
Там в год гагаринской весны
Мы все смущения полны,
Пусть независимо от нас
Сошлись в один весёлый класс.
Там, где учили дружно мы
"Мы не рабы! Рабы не мы!" 
И хором славили ту маму,
Что с "...мылом моет дома раму".
А наш директор Иванова
Нам повторяла снова, снова,
Чтоб были мы убеждены,
Что мы для счастья рождены,
Так как, "Счастливей всех на свете
Живут в Стране Советской дети!"
И что, "С рассветом коммунизма
Грядёт закат капитализма!".
Но вот и пройдён поворот,
И стон невольно горло рвёт.
На месте школы  - замок-дот,
И не захватчик в нём живёт,
А за колючкой, за забором,
Округу шаря бдящим взором,
Живёт ОМОН или ОБЗДОН,
Но не любим народом он.
И ночью, чтобы тот не схапал,
На стенке кто-то нацарапал
Картинку: морда, палка, лапа,
И подпись: "Местное гестапо".
Но прочь из нынешнего дня,
Туда, где Юркой звался я.
И где до слёз всех насмешил,
Когда серьёзно сообщил,
Что магазинчик на углу
Зовут Культторг. А почему?
Да просто, культ там продают,
Вот потому, так и зовут!
Меня подводит память снова,
Тут где-то Люба Цыганкова
С сестрёнкой младшею жила.
Ну, что ж ты, память, подвела?
С годами, видно, стал я плох.
Тут где-то жил Серёга Кох.
Да, тут ломилось от Сергеев -
Здесь Гусев жил, и Тимофеев.
Тут жили сплошь мои друзья.
Но кто и где? Не помню я.
И хоть их лица ясно вижу,
Но извините, коль обижу
Признаньем: стёрлись адреса,
А кой-кого и имена.
Ну что ж, чтоб зря тут не стоять,
Начну другое вспоминать.
Мы родились после войны,
Но дети мы своей страны,
Хоть мы войны и не застали,
Но от родных о ней мы знали,
И потому в углах у нас
Особый был иконостас.
И в нём не образы святые,
А фотографии простые -
Напоминанье о родне,
Той, что повыбита в войне.
Наш город тоже воевал.
Он мёрз, горел и голодал,
Его блокадой окружали,
И мы об этом тоже знали.
Я речь свою веду к тому,
Чтоб было ясно, почему
Мы через столько мирных лет
Не ели досыта конфет.
И мы не знали персоналок.
Мы вышли все из коммуналок.
Мы ели постные супы,
А ночью жрали нас клопы.
Мы помним жизнь без телефонов,
Без газа, ванн, магнитофонов,
Без парового отопленья,
Без гор.воды для населенья.
Мы начинали жизнь с окраин,
Где, как в тайге, медведь-хозяин.
Где ты не думал: "Вдруг убьют?",
Летя на вопль: "Наших бьют!".
Где в нас несходное сходилось.
Откуда, что и находилось?!
Линейки, сборы, пионеры
И воровской среды манеры.
И мы не верили закону,
За что и шли потом на зону.
Меня та чаша миновала,
Но был готов хлебнуть не мало.
И как не дико, смерть отца
Прервала путь мой в подлеца.
Не до дружков вдруг стало мне,
За мужика я стал в семье.
Но это всё попозже было.
А в год, когда мне семь пробило,
С друзьями в школу я шагал
И гордо голову держал!
Как слуги знатных мандаринов,
Букет огромных георгинов
Я нёс в руках перед собой,
Сам мелкий, а букет большой.
А рядом Костя шёл Жемчужин,
С которым был я очень дружен.
Он нёс цветы в горшках с землёй,
Нёс не один, а всей роднёй.
Клевцова Таня тоже шла
И гладиолусы несла.
Они под ветром парусили
И Таню чуть не уносили.
Там шла Чирухина Зинуля,
Её букет несла мамуля.
Шагал и Вова Муравлёв,
С букетом огненных цветов.
И розы, сочные от рос,
Лискович Женя в школу нёс.
А Вова Грибов, мой дружок,
С букетом нёс ещё флажок.
Вновь память клинит. Эх, года!
Была ли Вера Бевз тогда?
Но пусть историк зло не судит,
И Вера Бевз пусть с нами будет.
Она несла, как моды крик,
Букет из бархатных гвоздик.
Бант на букете развязался,
И словно знамя, развевался.
Мы шли, подобные кустам,
Под охи, ахи пап и мам.
Сопровождали нас бабули,
А не война б, так и дедули,
Звеня медалями тут шли.
Но не дожили, полегли.
Мы утопали средь родни,
Ведь сёстры, братья тоже шли.
Постарше нас опередили,
Не первый год уж тут ходили.
А кто помладше, с нами шли,
Портфели, ранцы нам несли.
Но вот, и школа, школьный двор,
Там шум и гам и чей-то ор,
Лежат таблички на земле,
И там одна есть - 1-в.
Я сам прочёл, и горд собой,
Кричу родным: "Нашёл! Вот мой!"
К нам кто-то тут же подошёл,
По списку сверил и ушёл,
А дальше всё, как и у всех,
Горн протрубил, прервался смех,
Речь долго, громко говорили,
Отцы в кустах в кулак курили,
А мамы их за то бранили.
Но разом смолк их перепал,
Лишь колокольчик прозвучал.
Бабули звон тот оценили.
И тут же нас перекрестили.
И зашагало поколенье
На труд и долгое ученье,
Не веря в Бога, но при том,
Всё ж, осенённое крестом!   

Юрий Антонов
2009г