Яков есепкин-ночи в циминийском лесу-двадцать втор

Только сумрак ночной, алебастровый холод огней,
Чьи клонятся легко нетяжелые знобкие тени,
Успокоит сейчас Беатриче и плачущих с ней,
Красен тис, а сирен заждались меловые ступени.
 
Зеркала, зеркала, вы следили не тех с оных лет,
Перевитые кровью и золотом праздные свечи
Днесь пылают легко, свежи розы и юный валет
Даму треф ли побьет, болен Гамлет держанием речи.
 
Если бледные крали воистину присно мертвы
И бубонной чумы опресноков бегут крысоловы,
Значит, нам пировать, огневейное бремя листвы
Одевать на манер треуголок – дивитесь, шаловы.
 
Сколь живем и еще отражаемся в блеске плетниц
Зазеркальных, окарин внимая меловую рдяность
И кимвальные скорби, сюда из фиванских темниц
Несть вино и хлебы, и отравленных яблок румяность.
 
Девы здесь ли поют, голоса мел смертельный таят
Желтовласых камен и лафитники ищут маньерных
Всеуспенных невест, нас равно лишь слезой упоят
Нимфы, воск и мышьяк в тонких вазах сокрывшие серных.