Д. Г

весной на бульваре тесно от нежных пар,
духовой оркестр срывает аплодисменты.
сладкая Ло освещает молочный бар
приторным карамельным светом.

боже правый, заставь меня не смотреть,
как бьётся жилка под хрупким её коленом.
она ребёнок, а я – в могиле на треть,
и ночью от меня уже пахнет тленом.

вздёрнутый нос, упрямый изгиб спины,
недовольная Ло поводит острым плечом,
непослушные тонкие пальчики сплетены,
и взгляд насмешлив – она ни при чём.

не девочка, нет, ведро переспелых слив,
небрежно забытое ангелом здесь, под клёном.
скажут, с ней мужчина был, нетерпелив,
жадный взгляд отливал иногда зелёным.

веснушки и смех, солнечное дитя моё,
бог тебя создавал шесть дней, на седьмой
он увидел меня, нутряное моё гнильё
и, пожалев, оставил тебя со мной.

что остаётся мне, кроме как обожать,
глухо рычать и при виде тебя сатанеть?
не уйти от тебя, не улететь, не убежать,
милая Ло, умоляю, не вздумай взрослеть.

…

захолустный мотель, продавленная кровать,
кого-то за тонкой стенкой безбожно рвёт.
Ло кусается, когда начинаешь её целовать
и смешно кривит нестерпимо горячий рот.

6.11.10.