Кошка православная

Тебе, Господи, единому Благому и Непамятозлобному, исповедую грехи моя; Тебе припадаю, вопия, недостойный: согреших, Господи, согреших, и несмь достоин воззрети на высоту небесную от множества неправд моих. Но, Господи мой, Господи, даруй ми слезы умиления, единый Блаже и Милостивый, яко да ими Тя умолю, очиститися прежде конца от всякаго греха: страшно бо и грозно место имам пройти, тела разлучився, и множество мя мрачное и безчеловечное демонов срящет, и никтоже в помощь спутст-вуяй, или избавляяй. Тем припадаю Твоей благости, не предаждь обидящим мя, ниже да похвалятся о мне врази мои, Благий Господи, ниже да рекут: в руки наша пришел еси и нам предан еси. Ни, Господи, не забуди щедрот Твоих и не воздаждь ми по беззаконием моим, и не отврати лица Твоего от мене; но Ты, Господи, накажи мя, обаче милостию и щедротами, враг же мой да не возрадуется о мне, но угаси его на мя прещения и все уп-раздни его действо. И даждь ми к Тебе путь неукорный, Благий Господи, занеже, и со-грешив, не прибегох ко иному врачу и не прострех руки моея к богу чуждему. Не отрини убо моления моего, но услыши мя Твоею благостию и утверди мое сердце страхом Твоим; и да будет благодать Твоя на мне, Господи, яко огнь попаляяй нечистыя во мне помыслы. Ты бо еси, Господи, свет паче всякаго света, радость паче всякия радости, упокоение па-че всякаго упокоения, жизнь истинная и спасение, пребывающее во веки веков. Аминь.

Иаков произнес  молитву и довольно погладил бороду.

Верующие неспешно расходились. Кто-то двигался к иконостасам произнести свою молитву, важную для каждого отдельного православного, кто-то хотел поставить свечку, за упокой ли, за рождение ли, кто-то спешил к церковному киоску у выхода, не успев купить свечку до начала службы. Некоторые же рвались прямо к выходу. Стремились уйти поскорее.  Мол, службу отстояли и хватит с них.

«Была б моя воля, ни за что не пустил бы таких в Рай!» - подумал отец Иаков.

Немного постояв и посмотрев на толпу, Иаков развернулся и направился из зала.

-  Батюшка!

Голос был настолько тихим и робким, что Иаков подумал, будто ему показалось.

- Батюшка! – позвали во второй раз.

Иаков насторожился, но не делю почтенному отцу оборачиваться на каждый почу-дившийся отклик.

- Батюшка! – позвали наконец погромче и отчетливее.

Иаков обернулся и увидел в толпе женщину в цветастом платочке, щупленькую, бледную, все лицо которой испещряли мелкие морщинки. Неужели это она звала его? Но ведь учили его на психологических тренингах, что зов имеет энергию, что, обернувшись, ты всегда видишь того, кто обращал свой зов к себе.

- Что тебе, милая? – сказал он, внутренне боясь опозориться, обратившись не к той женщине.

- Батюшка, вы услышали меня! – воскликнула женщина, будто выиграв ценный приз, -

Воистину Господь не дремлет.

Лицо ее исказила улыбка. Большие здоровые желтоватые зубы прорезались на нем.

- Батюшка, я хожу в Ваш храм очень давно… Ой, довольно давно… Ну не всю жизнь, конечно.

Нет, я не бегаю из одного храма в другой, но мы с родителями просто жили в другом районе, а ездить сюда было далеко. И храм там был другой, православный конечно. В другие я никогда не ходила.  Свят, свят, свят! – она трижды перекрестилась и поклонилась Божьей Матери. – Вот.

Иаков молча смотрел на нее.

-Видите ли, у меня есть кошка. – Явно смущаясь продолжила она. - Нет, не так, - запнулась она. – Я живу с кошкой. Матильдой. Она… Она… - тут женщина задохнулась, но не мешкая не мгновения, будто боясь что ее не дослушают выпалила: - Она не креще-ная.
В зале итак было тихо. Но Иакову показалась, что повисла гробовая тишина. Он подумал, как же глупо будет звучать его сильный, раскатистый смех в этой молельне. Он еле сдерживался, но тут прихожанка продолжила.

- Видите ли, меня крестили еще в детстве. Собственно, я с детства христианка. Православная, вы не подумайте! И деток у меня ни родилось. Мужчины нынче все без-божники. А как от безбожника рожать? Грех ведь?

Отец Иаков промолчал.

- Ну вот и не крестила я никого. Батюшка, а сколько кошечку будет покрестить?
Иаков опешил. Он и представить себе не мог, что есть такие наивные, глупые лю-ди. Нет, в Африке там, в Гренландии есть конечно, но в России? Его рука начала подни-маться, чтоб машинально отправить юродивую с Богом, но тут его гениальный мозг начал считать: 2000 рублей само крещение (ну там пеленки всякие, крестики, иконы, его, само самой, работа – в общем не его это дело считать), плюс кошку-то, плюс за необычность.

- 5000 рублей, - выпалил он.

- 5000? – воскликнула женщина.

Иаков испугался: откажется. Ну да бог с ним. Не положено кошкам креститься. Да какой еще Рай для кошек? У него самого так вообще на этих мяук аллергия.

- Так дешево? Я-то думала, обдерете до нитки. Не все же думают о душе своих ма-леньких пушистиков. А вы, вот ведь, Святое Место, всего 5 тысяч. Я на похороны себе откладываю, вот оттуда и возьму. Оплачу все сразу, вы не подумайте. Когда вы мне на-значите. Ой, - спохватилась она. – То есть, прийти узнать когда можно?

Иаков был ошарашен, но гениальный мозг уже соображал.

- Ну так, милая, 5 тысяч, это только крещение животного. Еще 500 рублей за кош-ку. Вы не переживайте – за собак вообще 1500 тысячи берем. Все-таки кошка животное меньше, да и нрав у нее получше. И только в нашем храме. В других вдвое больше с вас сдерут.

- Хорошо, хорошо, Батюшка, так когда?
Иаков сразу хотел дать ответ, да подумал, что несолидно как-то:

- Завтра, завтра приходите, - ответил он и, развернувшись, отправился на выход.

- А во сколько, Батюшка? – крикнула счастливая прихожанка.

- А вы  в киосочке у Сестры спросите, когда на Крещение записывают, - крикнул Иаков из-за плеча, но тут одумался и шагнул назад. – Только, милая, вы если подешевле хотите, то сразу ко мне подходите. В киосочке запишитесь, а с денежкой ко мне прям по-дойдите, а то ведь там мало ли какие акции благотворительные еще, сдерут что-то сверху. В общем, сразу ко мне и никаких забот. Хорошо? – его губы под бородой расплылись в улыбке.

- Батюшка, благослови Вас Бог! Есть же добрые люди на свете! – воскликнула при-хожанка и продолжила восторженно смотреть на него.

Отец Иаков развернулся и зашагал переодеваться.

«Вот ведь», - думал он, шагая на свежем воздухе. – «Простая проповедь, а сколько счастья, сколько успокоения и удовлетворения в душе! Великая сила Святая Христианская Вера!»