Рисованное счастье

В саду гремела музыка, сливаясь с ароматом пестрых чайных роз в невыразимую симфонию, так же легко лилась, как и терпкое шампанское среди гостей.
В доме напротив, горели свечи. Тусклый желтый свет истощал воздух, убивая в нем любые ароматы. Превращая его в затхлую дымчатую субстанцию, вдыхать которую совершенно не хотелось ни легким, ни ей самой. Недочитанная книга лежала в пыли на столе накрытого скатертью с незамысловатыми серыми узорами. В пыли забвения и какой-то легкой, но строгой незаконченности. Ни книга, ни вечер окончены не были. Казалось, эти два объекта длятся вечно и до сих пор то лениво и грустно, то жестко и тленно. Пыли на столе естественно не было. Но порой ей так хотелось что-то изменить в идеально чистой, в идеально собранной композиции комнаты. Той самой комнаты составленной из гармонии грамостских книжных полок, свеженаписаных картин и удобного углового дивана. В то время когда у нее было все, она периодически чувствовала какую-то неопределенную тоску то ли по уходящим туманным дням, то ли по периодически приходящим прохожим в ее жизни.
Гости, музыка, шампанское шумели в саду. Там был совершенно другой мир, где мелодично звенели нотки их с мужем знаменательной даты совместной жизни. Где он среди гостей фигурировал то невзначай, то где-то исконно скромно и на заднем плане. Хотя оба они знали, что это был совершено не задний план, а порой так хотелось в это верить.
Там говорили о новых картинах написанных знаменитым художником. Художником, который в тоже время был ей и мужем. Это ее красивое рисованное счастье изображенное год назад из кусочков ее разбитой, разорванной судьбы и его тщеславия. Это были ее «веселые» попытки быть счастливой. Это были и Его попытки. И начиналось так хорошо, и порой казалось, что нет повода для волнений, и все получится. Все так прекрасно было запланировано, расписано и расчерчено, словно белым мелом на мокром после дождя асфальте.
Но разве можно распланировать счастье? Ведь это мгновение и только стремление его удержать, сохранить может сделать его тем самым счастьем длинною в жизнь. Тем самым, которое все ждут, к которому все стремятся. То самое, которое находят, и отпускать уже никогда не хотят. Ты знаешь, что можешь и должен его любить, ценить как самое дорогое и сокровенное, прятать от чужих глаз или просто хранить в своей избалованной, но все же душе.
А ты не ценишь. А ты играешь, не осознавая или не желая понимать, что ты имеешь. Не задумываясь, как тебе это дорого и как ты потом с течением времени, и может быть нескольких обстоятельств, будешь жалеть, но будет уже поздно. Слишком поздно менять, поздно ценить того, чего уже нет, и вряд ли когда-либо будет еще. Возможность дана один раз. Умей же ценить то, что тебе дают руки твоей собственной судьбы.
     В то время как два мира существовало в этот вечер, в ее душе хранился невероятных холод. Иногда становилось чуть легче, но чаще все оставалось или возвращалась на свои места. Она не любила такие вечера как этот.
В таких вечерах сложно было не затеряться, а в последствии восстановить полную яркую или хоть какую-то картинку себя. Когда он был рядом - было легче. Было намного легче и беззаботней. Все плыло по правильному руслу. Все было как надо.
Ее атласное темно-синее платье зашуршало по ковровому покрытию меленькой комнаты. Она невесомо и в то же время тяжело опустилась в кресло. Ее измученное сердце затрепетало от ожидания, а слабые руки задрожали от желания. Она перелистнув несколько страниц в фиолетово-сером блокноте, начала читать новый рассказ: «В саду гремела музыка…»

19, 25 октября 2010