Почти театральное

Отсырел и почернел, как пакля, город – неприветлив, нездоров.
Горечь завершённого спектакля – в воздухе заброшенных дворов.
Холодно-пусты монокли окон, липнут листья к стенам и земле –
посланные неизвестным Роком письма, адресованные мне.
Что ж, закономерна переписка, где абстрактны обе стороны:
я и небо, что провисло низко (даже ниже спущенной струны).
Хлопают ресницы, книги, двери, неизменны свойства бытия,
только я, признаться, не уверен в том, что мир – не выдумка моя.
Воздух парафиново оплавлен, улицы сочатся пустотой.
Проживу планиду – вброд ли, вплавь ли, всё одно: опомнюсь за чертой.
Будет суд, и стыд, и вот в простуде я проснусь – и форточку рвану,
и октябрь осадит и остудит хмурь мою, извечную вину.
Рявкнут ветры, взвившись суматошно, тяжко вздрогнет мокрая листва,
и опять подумаю о том, что неизменны свойства естества,
ставя чайник на плиту. Не так ли жизни постигаются края?
Дни мои, короткие спектакли в шумном фестивале бытия…