было жарко...

Было жарко. Но не так, как у нас в лугах или лесах, а так, как бывает жарко в большом городе. Ноги нас уже почти не несли и мы решили передохнуть в ЦДЛ ( центральный дом литераторов). Вошли в вестибюль. Я так и повалился на диванчик, стоящий напротив входа в уголке, а сын мой Алексей пошел в буфет за водой, К диванчику подошел Булат Шалвович Окуджава, поздоровался со мной, привалился спиной к стене, закурил. Знакомы мы были мало, так, по посещениям ЦДЛ, изредка встречаясь. Я давно собирался немного поговорить с Булатом Шалвовичем, и вот случай представился. _-,, Булат Шалвович, можно пару слов сказать? - спросил я, - Можно и больше, - улыбнулся Булат Шалвович. Подошел сын. Я ему представил Булата Шалвовича, от чего он онемел, как же, сам Окуджава, Песни Булата Шалвовича были в то время на большом слуху, молодежь заслушивалась их, исполняли своими голосами под гитару. -Булат Шалвович-, продолжил я, - вот вы поете: " протяну я к любови ладони пустые, покаянный услышу я голос ее, не грусти, не печалься, память не стынет, я себя раздарила во имя твое". То есть, любовь себя раздарила во имя мое.А почему во имя мое? Вернее было бы - Меня раздарила во имя свое. И звучало это бы так: " Протяну я к любови ладони пустые, покаянный услышу я голос ее: не грусти, не печалься, память не стынет, я тебя раздарила во имя свое". Не себя во имя мое, а меня всем раздарила во имя свое, во имя любви. Как на ваш взгляд? Булат Шалвович о тветил: - Вы не первый мне это говорите. Слова переставить можно, но ведь поют, всем ведь не прикажешь петь по другому. Пусть поют...