Wislawa Szymborska - 04 Kilkunastoletnia

Wislawa Szymborska
KILKUNASTOLETNIA

Ja – kilkunastoletnia?
Gdyby nagle, tu, teraz, stanela przede mna,
czy mialabym ja witac jak osobe bliska,
chociaz jest dla mnie obca i daleka?

Uronic lezke, pocalowac w czolko
z tej wylacznie przyczyny,
ze mamy jednakowa date urodzenia?

Tyle niepodobienstwa miedzy nami,
ze chyba tylko kosci sa te same,
sklepienie czaszki, oczodoly.

Bo juz jej oczy jakby troche wieksze,
rzesy dluzsze, wzrost wyzszy
i cale cialo obleczone scisle
skora gladka, bez skazy.

Lacza nas wprawdzie krewni i znajomi,
ale w jej swiecie prawie wszyscy zyja,
a w moim prawie nikt
z tego wspolnego kregu.

Tak mocno sie roznimy,
tak calkiem o czym innym myslimy, mowimy.
Ona wie malo –
za to z uporem godnym lepszej sprawy.
Ja wiem o wiele wiecej -
za to nie na pewno.

Pokazuje mi wiersze,
pisane pismem starannym, wyraznym,
jakim ja nie pisze juz od lat.

Czytam te wiersze, czytam.
No moze ten jeden,
gdyby go skrocic
i w paru miejscach poprawic.
Reszta niczego dobrego nie wrozy.

Rozmowa sie nie klei.
Na jej biednym zegarku
czas chwiejny jeszcze i tani.
Na moim duzo drozszy i dokladny.

Na pozegnanie nic, zdawkowy usmiech
i zadnego wzruszenia.

Dopiero kiedy znika
i zostawia w pospiechu swoj szalik.

Szalik z prawdziwej welny,
w kolorowe paski
przez nasza matke
zrobiony dla niej szydelkiem.

Przechowuje go jeszcze.

(Krakow, 2009.)

***

Вислава Шимборска
НАДЦАТИЛЕТНЯЯ

Я – надцатилетняя?
Если бы вдруг, здесь, сейчас, оказалась передо мной,
смогла бы принять как близкого человека я – её,
такую далекую и для меня чужую?

Прослезиться да чмокнуть в чело
исключительно лишь потому,
что у нас одна дата рождения?

Как друг с другом мы непохожи,
пожалуй, из общего – только кости,
форма черепа да глазницы.

И глаза ее вроде бы чуточку больше,
ресницы длиннее, ростом повыше
и всё тело обтянуто плотно
кожей гладкою, без изъянов.

Объединяют нас, правда, родня да друзья,
но в ее мире живы практически все,
а в моем – нет уже почти никого
из нашего общего круга.

Мы настолько несхожи,
что совсем о разном думаем и говорим.
Она знает мало –
зато с упорством, лучшего применения достойным.
Я знаю намного больше –
но зато как-то робко.

Покажет она мне стихи –
исправно написаны, почерк разборчив,
таким я уже много лет не пишу.

Читаю я эти стихотворения…
Ну, может, вот это одно,
если чуток сократить
и кое-где поправить…
Ничего хорошего не сулит остальное.

Не клеится разговор.
Время на её часах
недорогих – изменчивая дешёвка.
На моих – подороже и поточнее.

На прощание – ничего, кроме банальной улыбки…
И ни капли волнения.

Но только пока не убежит она
и не забудет в спешке свой шарфик.

Из настоящей шерсти шарфик,
в цветную полоску,
мамою нашей
связанный для неё вязальным крючком.

Храню я его до сих пор.


(Перевод: Киев, 21 октября 2010.)