Когда наступит завтра

В соавторстве с Владой Цепеш
http://www.stihi.ru/2010/10/19/1325

Где-то на Североамериканском континенте. Наши дни

– Нет, этим июнем мы точно не замерзнем насмерть.
– Глобальное потепление, как говорится…
«Глобальное потепление убивает нефть». Ар-Рашид сверкнул черными, горячими глазами. Он ненавидел английский, равно как и американцев, но фразу повторил, тщательно выговаривая каждое слово. Билли Уайт, молодой, но стремительно растущий банкир, только ухмыльнулся. Билли – черная жемчужина нефтяного бизнеса, даром что с белой фамилией; чтоб в его возрасте стать миллиардером, нужно иметь острый, как бритва, ум. Таким умом тяжело не догадаться, что значит взгляд Ар-Рашида. Но арабу было плевать. Инесса стучала пурпурным ногтем по столу. Не волновалась, нет, – у этой самки напрочь отбиты нервы – видимо, забавлялась. Как можно было пустить женщину в Совет Семи, Ар-Рашид до сих пор не знал. Но инстинктивно ненавидел ее. Впрочем, он многих ненавидел. Другие были не лучше. Чуть более плотно сидящие маски.
– Итак, господа магнаты, – повысил голос Эдвард Рокфеллер, – перейдем к делу. – Непонятно, было ли это сказано с поддевкой. Скорее всего, да. Они все здесь шутники. Азартники. Разве что ставки повыше. – Дело у нас, понимаете, деликатное, но сахарных нет.
Инесса метнула взгляд на Анжело Калуччи. Тяжело избавиться от стереотипов, глядя, как высокий белокожий Анжело застыл каменной статуей в кресле. Может, не стоит давать такое имя американцу в третьем поколении? Ар-Рашид плотнее сжал губы. Ему плохо спалось, рано подняло с кровати в ожидании этой встречи, мысли были запутаны и непослушны.
– Я еще раз пересмотрел прогнозы. Если эти ученые ослы не ошибаются – а они, к несчастью, очень редко ошибаются – то нас ждет самая теплая зима за последние триста лет. Понимаете, что это значит?
Конечно, понимаем. К чему этот словесный понос. Джамал Гаургаев наливал джин, благо, бар находился в двух шагах. Кубик льда весело плюхнулся в стакан. Гордый чеченский лев забыл даже разбавить алкоголь. Ар-Рашид перевел взгляд на последнего мусульманского представителя их Совета Семи – впрочем, Арман-ад-Дин сам был большой охотник до спиртного.
Однажды он сказал своему партнеру после встречи с немецкими коллегами – изрядно пьяный, ухватившийся за полуголые бедра местной красотки – так вот, он сказал, небрежно поигрывая бокалом:
– Рашид, Рашид, разве нужен шариат тем, у кого есть деньги? Если Аллах пообещает мне на том свете такой же ром и таких девочек, я откажусь от них на этом…
– Как же не понимать, – бесстрастно выговорил Билли. – Эта проклятая зима уже снится мне в кошмарах.
– Акции, господа магнаты, акции. Волшебная ближневосточная нефть упадет до цен на кефир. В лучшем случае, дорогого коньяка. Вас это устраивает? Меня – нет. Если Гольфстрим начнет подпитываться теплыми течениями, наши братья-арийцы в Скандинавии упреют от жары. Западная Европа чихать захочет на отопление. Качественное отопление, естественно. – Рокфеллер театрально задумался, как датский принц над извечным вопросом. – И у нас два выхода. Пойти на дно или…
– Продавать булочки в Макдоналдсе? – не меняя позы, выговорил Анжело. Он был сегодня отчаянно бледен и, кажется, нездоров. Чертова жара кого угодно с ума сведет. Гаургаев, напротив, промокал салфеткой смуглый вспотевший лоб. Билли рассматривал скатерть. Никого не смущала перспектива продавать булочки. И вообще, Ар-Рашид не мог понять, как ни старался, этой небрежной веселости. Почему они, черт возьми, улыбаются? Хищник, попавший в ловушку, подбадривается? Лично он чувствовал себя хищником, готовящимся к мучительному броску.
– Именно их. Свежие и горячие. Но, думаю, мы собрались здесь не напрасно, и каждый из вас знает, что нет безвыходных ситуаций. На данный момент либо мы, либо Гольфстрим.
– Мои люди накопали тут интересной информации, – подала голос Инесса Розенбаум. Она склонилась над сумочкой, вынула небольшой блокнотик и, положив ногу на ногу, мелодично прочитала: – Ученые не отрицают версии о возможности охлаждения течения Гольфстрим. Этого можно добиться способом масштабного разлива нефти в районе Мексиканского залива. Нефтяной поток замедлит течение и, стало быть, понизит температуру приблизительно на пятнадцать градусов. Время охлаждения, покуда течение будет переносить нефть, составляет около шести месяцев. Ущерб, нанесенный морской рыбе… и бла бла бла по курсу. – Инесса закрыла блокнотик. – Каждый из вас, господа магнаты, знает это. Каждому из вас нечего терять. Остается только выяснить, готовы ли мы провернуть такой ход.
– Ай да Инесса. Молодчина, – кивнул Билли Уайт. Это было пусть и в его стиле, но уж совсем фамильярно. Ар-Рашид сверлил американца прищуренным взглядом. – Всегда говорил, что женские головы – самые светлые. Поставила нам все точки над «і».
Она слегка улыбнулась. Умная, очень умная чистокровная самка. Наверняка они любовники. Интересно только, как давно? Уж очень тщательно скрываются. Даже газеты молчат, не считая пары туманных намеков. Чеченец допил джин и облокотился на стол. И тут Ар-Рашид понял: неспроста эта тишина. Нет, он много раз слышал о возможности поднять бешеные цены на нефть за счет похолодания в Европе, но не придавал этому значения. Им же самим жить потом в этом отравленном мире. Черт возьми, так почему же они сейчас замолчали?
– Предлагаю поставить вопрос на голосование.
– Надеюсь, все понимают, и вы, Арман, в том числе, какую ответственность мы берем на себя.
– Если бы я не умел понимать, я не попал бы в этот совет.
Анжело ухмыльнулся. Получилось как у вампира. Ар-Рашид отметил, что настроение его, и без того не радужное, стремительно портится, а вместе с ним и физиономии окружающих. Заморозить Гольфстрим, оставив Европу без тепла, – вот в чем причина их сегодняшнего пафоса. Они все знали, уже перешагнув порог, знали, чем все закончится.
– Значит, ставим на голосование.
– Неужели поставите?
Слова вырвались как-то собой; Ар-Рашид поймал быстрый взгляд иранца. Рокфеллер посерьезнел.
– Простите, Рашид? А вы видите иной выход из нашей с вами ситуации?
– К сожалению, пока не вижу. – Инесса вертела ступней в туфельках из крокодильей кожи. – Но вижу то, что опасность вмешательства в природу может оказаться куда выше финансовой опасности.
– Значит, вы не верите нашим ученым мужам?
Черт! Черт! Шайтан! От гнева араб выругался на английском, который так ненавидел. Да бросьте же вы свои уродливые маски!
– Я верю лишь в то, что самый гениальный ученый – лишь человек и может ошибаться. А что, если климат не потеплеет? Что, если мировая нефть закончится раньше, чем мы найдем ей замену?
– Очень жаль. – Старик Эдвард сокрушенно покачал головой. Как ребенка журил. – Очень жаль, Рашид, что вы не поддерживаете наш пусть опасный, но необходимый шаг. Я понимаю ваши переживания. Увы, кто не рискует, тот не пьет. Господа…
Он прошел к бару, налил виски с содовой, вернулся, и тогда араб понял еще одно: они знали и это. Что он, слишком правильный нефтяной магнат, не захочет гробить течение ради прибыли. И белокурый Билли знал, и эта еврейская путана с пурпурными ногтями. Вот из-за чего ему так плохо спалось сегодня; трудно чувствовать себя богом без козыря в рукаве. Вот разве бледный Калуччи… Но тот молчал, и Рокфеллер мягко опустил стакан на стол.
– Итого, проголосуем, господа.
Ар-Рашид единственный не поднял руки. Не поднял взгляда. Побоялся расплескать внезапно нахлынувшую ненависть.
Спустя неделю он был убит выстрелом в голову в личном автомобиле, везущем его в номер гостиницы с деловых переговоров в Ливерпуле.
__________________________

Где-то на Североамериканском континенте. Много лет спустя

Снегопад продолжался третьи сутки. И хотя запасов мяса, хвала Великому Беру, благословившему их последнюю охоту, должно было хватить как минимум на седьмицу, глава клана Серых Росомах пребывал в скверном расположении духа. А когда старик Лео злился, его раздражало буквально все: заунывный вой ветра за пологом пещеры, жалобные стоны Сероглазой Лани, муж которой не так давно ушел в Край Вечной Охоты, а пуще всего – монотонно скрипучий голос Волчьего Хвоста, сидящего у костра и рассказывающего одну из своих бесконечных баек ораве окруживших его подростков.
– А еще говорят, – Хвост то ли и впрямь не замечал, то ли демонстративно игнорировал косые взгляды, бросаемые в его сторону стариком Лео, – в стародавние времена, задолго до прихода Льда и Вечной Вьюги, пращуры наши богам равны были. И не существовало для них тайн неведомых и стихий непокоренных. На дно морское опускаться могли и к небесам взлетать, аки птицы. А еще сказывают…
– Хорош молодежь трепом пустым смущать, – прервал рассказчика Лео. – Не было такого отродясь и быть не могло. – Приблизившись к костру, он опустился на корточки и протянул к огню озябшие руки. – Не могут люди под облаками парить, ибо не дал им Бер крыльев, подобных птичьим. Да и на дне моря человеку не под силу жить, не рыба, чай. А ты, плут старый, вместо того, чтобы туманить мозги молодые да неокрепшие, лучше бы историю о Семи Проклятых им поведал, пускай слушают да на ус мотают.
– Да ну, дедушка Лео, – возмутился кто-то из отроков, – уже сотню раз ее слышали, надоело.
– Надоело?! – Старейшина выпрямился, обводя нахмурившимся взором притихшую ребятню. – Кто это у нас здесь выискался такой бойкий да языкастый? Уж не ты ли, Рыжий Лис?
– А чего я? – худощавый мальчонка с ярко-огненной копной волос попятился от огня, спеша укрыться в окутывающем пещеру сумраке. – Молчу я.
– Вот и молчи. А еще лучше слушай. – Лео повернулся к Хвосту: – А ты, коль уж все равно язык на привязи держать не способен, еще раз поведай им о Великом Бере, его дочерях и Семи Проклятых.
Итак…

– В те времена, о коих речь пойдет, – начал свою историю Волчий Хвост, – Великий Бер, творец земли, воды, небес и рода людского, жил в своих Небесных Чертогах вместе с супругой Вес-Ной и дочерьми Гольф-Стримой и Мо-Ралью. Будучи благим и милосердным, даровал он роду людскому покровительство свое, ибо не успели еще возгордиться предки наши знанием своим и силой, а жили в простоте и согласии, избегая грехов и соблазнов, что посылала на землю коварная богиня подземного мира по имени Алч-Ность. Но… слаб род наш. Ибо как гласят древние саги, не только великий Бер дух свой в плоть людскую вдохнул, но и темная богиня часть своей души в каждого из смертных вложила. И хотя невелика та часть по сравнению с частью, вложенной Отцом Небесным, но… Вода камень точит, червь – плод зреющий, а зло – душу людскую. Ну а коль преступит человек хоть раз заветы предков, поддастся уговорам темной богини, чей шепот неустанно звучит в сердце людском, нет ему покоя более. Навеки рабом ее верным станет. Друга предаст. Близких своих в жертву ей принесет. И пойдет тропою Зла, золотом и властью завлекаем, оставляя позади пустошь выжженную да слезы и проклятия людские.
Так было.
Так есть.
Так и далее будет.
Ибо в любом стаде больной олень сыщется, и на любом дереве плод гнилой есть. Но однажды случилось непредвиденное, и сам Великий Бер не смог предотвратить это. А может, не успел, недооценив силу и коварство темной богини. В те времена достиг род людской силы небывалой, знаний великих, но вместе с силой растет в человеке и гордыня. Не гордость, нет, ибо гордость нам Бером была дарована, а ее темная ипостась, злая сестрица. И переполнились сердца части людей гордыней этой. И возомнили они себя богам равными, и решили, что стоят выше всего прочего люда, дескать, они пастухи, а все остальные лишь стадо. Радовалась богиня Алч-Ность, молитвы их слыша, ибо лишь к ней одной возносили они просьбы свои, и нарекла их жрецами верными, обещая Семерым власть над всем миром. Хотя и потребовала жертву небывалую. Не кровь и плоть людскую, как доселе было, а души дочерей Бера – Мо-Рали и Гольф-Стримы. Исполнили семеро приказ госпожи своей, и умерла Мо-Раль, старшая из дочерей Творца Мироздания, на алтаре Алч-Ности. И отравлена была ядом черным подземным младшая, и ушла прочь из мира людей мать их Вес-На, навсегда прокляв род людской. А Великий Бер, поседев от увиденного, утратил свою божественную сущность и, воплотившись в тело белого медведя, сошел с небес в мир тварный и бродит в нем, отыскивая тех, кто одержим Алч-Ностью, убивая их без суда и жалости. Так наступила Эпоха Льда.
Волчий Хвост замолк.
Тихо потрескивал костер.
Где-то вдали завывал ветер.
Падал снег.