Комуналка

Последняя истлела сигаретка,
Пробили полночь старые часы
Храпит за стенкой  жуткая соседка
На стул повесив рваные трусы

На кухне старый хрыч гремит посудой,
Свалился в туалете ржавый таз,
Ну, черт возьми, явился ты откуда?
Уже достал своим ворчаньем нас!

Стучит под дверью сбитым коблучишкой,
Харкает и плюется как ковбой,
А был когда-то славненьким мальчишкой,
Хорошеньким, со шрамом над губой.

При галстуке и в беленькой рубашке
В трамваях толстосумов обирал,
Награбленное - отдавал папашке,
Который коммунистов презирал.

Потом – позор, и годы за решеткой,
Замысловатый синий  татуаж,
Там все делили всем и по щепотке,
И там не скурвился мальчонка наш.

Года тянулись долго очень, очень.
Ему там приписали, что могли.
И, как и все, он на свободу хочет,
Еще бы! Не хотелось, черт возьми!

В июне к нам нагрянули фашисты,
Всех арестантов вывел в ночь конвой,
И кровью искупали коммунисты
Их преступленья на передовой

Как выжил он в этом безумном пекле?
Под танки полз с гранатами в зубах,
Потом опять сидел в местах запретных,
И еле вышел на хромых ногах

Потом  - свобода и другое  солнце,
И враг народа стал героем дня,
И в коммуналку с маленьким оконцем
Был он заселен с права от меня

Он пил «Агдам» и делал самокрутки,
Писал роман и к бабкам преставал,
Менял у инвалида, слева, утки,
И вечно что-то грустно напевал.

Один, как перст с железной силой воли
Пытался всем полезным быть старик,
Но объявился «сын», родной по крови,
Хоть не похож, да шустрый на язык.

В два месяца старик свернулся,
Каморку на «сынка» переписал,
Уехал типа в Тверь, и не вернулся,
И инвалид за стенкой враз пропал.

«Сынок» издал роман, обогатился,
Купил себе элитное жилье,
Купил машину, дачу и женился,
А стариков склевало воронье.

Чеченам сдал каморку в коммуналке,
А те взорвали несколько домов,
В развалинах нашли «сынка» овчаркой
Бог наказал за бедных стариков!