День, когда ветер зашептал...

Под алым светом солнца заходящего,
У пропасти над морем найдешь ты человека спящего.
Его ты разбуди и вкусно накорми,
Расскажет он историю коварства, тут происходящего.
Расскажет он о дне, когда великий голос сорвал с камней весь грохот моря,
Когда достигло апогея чувство унижения и горя.

Тогда на крае пропасти, на крае смерти
Стояли семеро, их жали черти,
Их жали гордые, богатые и сильные,
На душу темные, на зло обильные,
Встававшие когда-то защищать,
Простых людей учить прощать,
Но властью развращенные
И во врага давно уж превращенные,
В тени шатров стояли короли, аристократы, высшая элита,
Их недовольство стоит вашу смерть, тогда вы только квиты.
А на краю стояли просто семеро, стояли просто люди,
Таких через неделю каждый уж забудет.
Стояли в ряд, глаза завязаны, одежда вся в лохмотьях,
И руки связаны, тела унижены, но души не пристыжены –
Свободны, и что им дело до обычной плоти.
Стояли на краю,
И ждали, ну когда же их убьют…
Напротив семь смертей, семь палачей, семь ружей,
И между ними ветер листья кружит.
А сбоку "правосудия" поставили толпу,
Пусть наблюдает, внимает смертников мольбу.
Но никто не молит о пощаде, лишь громко бьет прибой,
Он отбивает казни ритм, он ждет, и брызжет уж слюной,
Чтоб жертву поглотить,
Тела убитых о камни размозжить.
Закат уж близился к концу, и ночь уж наступала,
Вдруг смолк прибой и тишина настала,
Настал тот час. БАБАХ!!!
И полетел свинец, что превращает жизни в прах.

Однажды доктор заявил, что его начальство
Ворует и продает бесплатное лекарство,
Однажды лейтенант сказал, что танки, самолеты продают
Отставные генералы, чтобы устроить свой уют,
Однажды репортер поймал на взятке толстого министра,
Когда тот толстый вел себя совсем уже нечисто,
Однажды прокурор уж было чуть не посадил чиновников гурьбу,
Но суд ему устроил сильную борьбу.
Однажды старенький профессор сказал, что закона в нашем мире нет,
Закон достал его, не посмотрев на старость лет.
Еще талантливый актер в спектакле разыграл вокруг кружащий вздор,
И сверху на него попал критический и недовольный взор,
И как-то раз студент на площади перед людьми в итоге все подвел,
Себе же он петлю на молодую шею сплел.

Семь тел упало в пропасть, один был выстрел, один был всплеск,
Один был хруст – о камни костей треск.
Элита улыбнулась, толпа лишь опустила взгляд,
Ведь это был лишь первый ряд,
Но много слишком загребла себе владык тех длань,
И ветер тихо зашептал: «Народ, восстань!»