Всему свое время...

Космическая тьма, притягательная и отталкивающая одновременно, почему то была объектом его пристального наблюдения, всегда, даже когда её не было видно, она была для него, и она отвечала ему тем же, для неё он был, и она, даже когда не видела его своими всевидящими глазами, все равно чувствовала как он там, обращала к нему свои мысленные взоры и всегда находила ответ, или загадывала ему загадки, которые он так азартно любил разгадывать… В общем они были друг для друга, два бесконечных одиночества, и два бесконечных желания устремленных на встречу друг другу…
…Он смотрел сначала на режущую кромку диска, как раскаляет докрасна металл, успевший «замылиться» диск, потом его внимание переключилось на снопы искр, напоминавших почему то салют в честь дня города, которые прилипали к отбойнику и уже там становились причудливой ёлочкой, мерцающей огоньками гаснущих на ней искр…
Раздался скрежет ремней и стонущее оханье электродвигателя, диск опять заклинило,- вот же ж чертов комбайн,- выругался он, быстрым движением выключил автомат, легкими ударами молоточка освободил закушенную деталь, увидел рваную кромку диска, разочарованно кинул молоточек в сторону, через секунду он поймал себя на том, что невыразимо устал, повел взглядом по грохочущему, рычащему и сверкающему вспышками сварок цеху и решительно пошел в бытовку, встречая по пути взгляды громко говорил: «Перекур, пойду чайку попью». Взгляды понимающе гасли и скрывались под защитными масками… Но он не стал пить чай когда пришел в заставленную мириадами полезных вещей, напоминавшую логово разбойников бытовку, он просто снял ботинки и растянулся на лежаке, закрыл глаза, снова представил  мерцающую огоньками ёлочку и внимательно начал искать начало… Он лежал, слегка прикрыв глаза и пролистывал назад свою жизнь, точнее не жизнь, а какие то сплетенные в причудливый рисунок впечатления, день за днем, год за годом,  выстраивая обратно направленный вектор, скрывая даже от самого себя вопрос – а что же дальше… Анализируя пирамиду приоритетов, он никак не мог найти решения заложенным в ней противоречиям, и немного лихорадочно, пользуясь удачным моментом, когда он абсолютно один,  методично расставлял акценты, ставил точки над i , отчаянно решившись подчинить безупречной логике причудливый пасьянс, логике не подчиняющийся… Да ведь собственно и не в логике дело, ему было необходимо опять произвести сверку, расслабиться, почувствовать непреходящее главенство принципа, стержень всей его жизни… стремление к тьме…
Раздались быстрые громкие шаги, - ты работать сегодня будешь,- голос был немного возмущенным, но средней тональности, все знали, что лентяем он не был и работать умел,- уже иду,- ответил он быстро… Решение было принято, ему хватило времени, оставалось только вписаться в ситуацию, так или иначе, жизнь продолжалась…
Хотя сказав это «жизнь продолжалась» он совершенно ясно осознавал, что жизнь неиссякаемая и вечно сущая продолжается по определению, и само это выражение не больше чем тавтология, но иногда оскудевание жизни в себе самом чувствовалось настолько сильно, что становилось понятным  выражение «смерть», в котором сплетались и страх и растерянность, распадение на какие то составные части некогда целого существа, ужас беспомощности в темноте которого светит далекая звезда надежды и милосердия…
Цель была уже не далеко, стыковочные шлюзы не охранялись, да и зачем, за ними была космическая тьма и вечный холод, они пугали всякого сами по себе, являясь враждебной средой, не совместимой с биологическим процветанием. Он смотрел на неё, она смотрела ему в ответ, он колебался, точнее он поймал себя на том, что колеблется, животный страх сковывал движения, страх смерти, отвага, воля и целеустремленность, боролись в нем, руки почти не слушались, он сосредоточился, сделал вдох, медленный выдох, ощутил тепло где то внутри и неожиданно радость, оставалось сделать одно движение, что бы двери шлюза распахнулись, и тогда… а что тогда? Вечный покой…? Тьма улыбнулась, он почувствовал её улыбку, в этой улыбке была нежность,  материнская нежность к своему несмышленому дитяти, …раздался звук зуммера, к шлюзу стыковался пассажирский 381, ещё минута и мимо него понеслись помятые пассажиры, загалдели грузовые дроиды, тьма сказала: « всему свое время»,- всему свое время, - ответил он…