Музыка

МУЗЫКА




Нет, я не видел её.
И никогда не любил.
Не умолкает в сердце моём
горькая память взаимной вины,
растоптанной чести,
святынь осквернённых.


Был бы я счастлив – не открывать
эту невыносимую книгу
дрянного соседства,
где Вологда рёвом ревёт с Костромою,
где Углич в крови по колено,
где из сожжённых монастырей
души уносит ветер
клубами сизого дыма.


Был бы я счастлив забыть
изнасилованной страны
пятикратное расчлененье
от времён Екатерины Второй
до Иосифа Первого
с его германским партнёром .
Внук офицера НКВД,
я пожизненно приговорён
помнить Катынский лес
и слышать винтовочный треск
по сырым осенним ночам.
Слышу, словно сейчас:
в больничной палате
взлохмаченная старуха,
некогда врач фронтовой,
шепчет, давясь от стыда,
про торжество победителей
и обобранную догола
Польшу зимы сорок шестого года.


И каждый раз,
встречаясь с глазами поляка,
я в них узнаю
той же мучительной памяти отраженье.
Упорное, не забывающее,
не прощающее отчужденье
братьев родных,
ставших однажды врагами.


Но вот – эта музыка…


Неаполь. Последние дни карнавала
под февральским холодным дождём.
В двери капеллы Сан Сальваторе
врываются залпы хлопушек.
На площади спорит с фанфарами
вой полицейской сирены.
Музыкант из испанской Ориуэлы
садится к роялю играть
баллады и полонезы Шопена .


О, эта музыка…


Знаю,
послушай,
и я ведь дышал
воздухом туберкулёзных клиник.
Видел, как в сгустках мокроты
месяц за месяцем, год за годом,
медленно, неумолимо
из груди выползает душа.
С каждой мазуркою
с каждой балладою,
на партитуру падает
словно на белые простыни.
Бросается на пол
с каждой салфеткой, намоченной кровью.
Послушай,
но так, как ты – невозможно,
крайне немилосердно
– с болью такой
крыльями биться об острые клавиши.   


....................


…Нет, я не видел её.
Но знаю теперь,
что ею смогу продержаться
ещё час или два,
когда мне откажет
помощь кислородной подушки.
Зажму в кулаках,
стисну в зубах,
как интернированный солдат
в смертном бараке Норильского лагеря.


Словно в причастии Фаустины Ковальской,
я почувствую Польшу,
вкус её земли и воды
кончиком языка,
в едином мгновенье
с прикосновеньем
плоти Того,
Кто распят в каждом из нас.


Вместе с жертвой,
с молитвой,
страданьем,
любовью –
меня за последнюю грань поведёт


эта мужественная,
неподкупная,
удивительно нежная…
..................





Записано после концерта фортепьянных произведений Шопена в исполнении Хосе Луиса Ньето, выпускника Московской консерватории им. Чайковского (Неаполь, 14 февраля 2010 года).

Принято считать причиной смерти Шопена туберкулез, развившийся из бронхиальной астмы. Недавно было высказано предположение, что композитор страдал муковисцидозом – болезнью, которая в 19 веке еще не была изучена.   

Мария Фаустина Ковальска (1905-1938) – польская монахиня, из крестьян Лодзинского воеводства, причисленная к лику святых во время понтификата Иоанна Павла II (2000). В ее посмертно опубликованных записках мистические созерцания сочетаются с выражениями преданной любви к родной земле.